Теперь он обратил внимание, что жизнь в Лондоне течёт своим чередом. Кареты едут, лошади скачут, прихожане спешат на ночную службу.
Отец Рождество посмотрел на часы. Они по-прежнему показывали Начало Ночного, но секундная стрелка уже бежала вперёд. Отец Рождество ударил по кнопке «СТОП», но это не помогло. Тогда он бросил взгляд на барометр надежды и увидел, что тот опустел.
– О-хо-хо, – вырвалось у Отца Рождество.
Вопреки стараниям оленей, сани стремительно снижались. Крыша приближалась, но была теперь слишком высоко. Отец Рождество уже видел, что они не долетят. Требовалось больше волшебства.
– Бубенцы, бубенцы, – запел он, – весело звенят…
Бах!
Новая пуля порвала бездонный мешок. Шоколадные монеты посыпались вниз, сверкая золотой фольгой.
– Звон идёт во все концы, саночки…
Отец Рождество крепко зажмурился и приготовился к удару.
Крах!
Вместо того чтобы налететь на стену, олени врезались в огромное окно. Щепки и осколки брызнули во все стороны.
– Гриб-вонючка! – вскрикнул Отец Рождество, влетая в окно вслед за оленями. Он и сам не знал, почему на ум ему пришло любимое ругательство пикси.
Бдыщ!
Несмотря на попытки затормозить, оленей занесло. Путаный комок рогов и копыт прокатился по мягкому узорчатому ковру и врезался в стол. Отец Рождество вывалился из саней и ударился о стену. Гигантская ваза на столике зашаталась, закачалась и наконец упала прямо на голову Отцу Рождество, разбившись вдребезги и усыпав его фарфоровыми осколками.
Затем раздался крик. Но кричал не Отец Рождество.
В гостях у королевы
– Альберт!
Голос принадлежал молодой женщине в белой ночной рубашке. Она сидела на большой кровати с балдахином в комнате с самым мягким ковром, на котором Отцу Рождество только доводилось валяться. А он в своей жизни повалялся на многих коврах. Кажется, до того как оленья упряжка влетела в окно, женщина читала что-то вроде журнала. Но Отца Рождество куда больше заинтересовало то, что было у неё на голове.
Корона.
Ослепительная, золотая, инкрустированная драгоценными камнями.
На голове у женщины, которая сидела в кровати.
Это могла быть только королева Виктория.
Правительница Англии. Самая могущественная женщина на свете. И Отец Рождество только что разгромил ей опочивальню.
– АЛЬБЕЕЕЕЕЕЕЕРТ! – Для хрупкой женщины у неё был очень сильный голос. – Зови охрану и хватай ружьё! Толстый бородатый французишка только что влетел в королевскую спальню на демонических лошадях. Пора объявлять ТРЕВОГУ!
– Прошу прощения, но это олени, а не лошади. А я не француз. Позвольте всё объяснить!
В комнату вбежал высокий худой мужчина с детским лицом и жидкими усиками, словно сделанными из ниток. Он был одет в полосатую пижаму, а в руках держал ружьё, которое не замедлил наставить на Отца Рождество.
– Не волнуйся, ягнёночек. Он у м-меня на м-мушке.
– Прострели ему голову, Альберт! Ради всего святого, хоть раз будь мужчиной!
Отец Рождество заметил, что руки у Альберта дрожат, а вместе с ними дрожит и ружьё.
– Послушайте, – сказал Отец Рождество. – Мне очень жаль, что так получилось с вашей спальней. Мы всё здесь приберём.