Она и не помышляла о защите.

Она пришла, чтобы убить – и никак иначе. Сегодня, сейчас, она не будет жертвой.

Почуяв, что ему пришли на помощь, Сатис воспрянул духом и поддержал намерение хозяйки протяжным воем.

Она чувствовал его. чувствовал его боль, его ярость, его предвкушение хорошей схватки. Неожиданно для себя Марори поняла, что нащупала ту тонкую нить их связи, о которой и помыслить не могла – эмоциональный контакт. Они как будто оказались за гранью общепринятых между Потрошителем и его стражем законов и порядков, они создали свои собственные правила, в которых были не хозяином и рабом, а полноценными напарниками.

Еще одно открытие, о котором не пишут в книгах и не рассказывают на лекциях. Интересно, если она расскажет об этом ребятам – они посчитают ее выдумщицей или сумасшедшей?

Ее внезапная атака глубоко располосовала заднюю поверхность бедра Угурда, заставила его отвлечься от Сатиса, даже попятиться, уже чуть прихрамывая. Фэлфаэр тут же извернулся на месте, рычащим комком откатился в сторону. Угурд затрубил, разбрызгивая вокруг себя слюну, и отчаянно затопал ногами. Наверное, это должно было испугать, заставить подумать об отступлении, чтобы занять более выгодную для защиты позицию, но Марори и не думала останавливаться. Тем более, что за спиной топчущегося в бессильной злобе порождения уже мелькнула эбонитовая фигура Сатиса.

Серпы по очереди, стремительно и хлестко сверкнули алыми отблесками над змеистыми отростками. Весь пучок мягко и до противного скользко свалился прямо к ногам Марори. Угурд повалился на колени, а на шакальей морде мелькнуло некое зловещее подобие улыбки.

Марори хотелось разделить триумф своего напарника.

Именно так, напарника.

«Спасибо!» – глядя в его налитые кровавой злостью глаза, мысленно шепнула она, и Сатис как-то по-собачьи склонил голову на бок.

«Я – твой, до остатка».

Марори скорее почувствовала, чем увидела неясную возню за спиной, но не рискнула отвлекаться от порождения, которое, хоть и стояло на коленях, до сих пор могло убить один хорошим ударом руки. Какая-то крохотная часть ее души хотела подарить твари милостивую смерть, но девушка не смогла противиться алчной жажде крови.

В горле снова встал сухой ком, на языке появился отчетливый пряный вкус собственной крови. Марори скользнула языком по вспухшим деснам, снова опустила взгляд на руки: пальцы вытянулись еще сильнее: от ногтей, вниз по ладони, тянулся странный красно-черный орнамент, как будто выжженный рукой неведомого художника.

Яркая вспышка боли – и в голове снова зашумело.

Она занесла Энигму для удара, изощренно выбирая, какую же часть тела отсечь первой.

Сатис охотно присоединился к ее «веселью»: пока она с отчаянным удовольствием превращала Угурда в нарезку, шакал по-звериному рвал его на куски.

Когда она насытилась, от порождения осталась та сама куча зловонного быстро разлагающегося мяса, в которую она недавно мечтала превратить небеснорожденного.

Сзади кого-то безудержно рвало.

Марори медленно повернулась, предвкушая триумф, отраженный в непонимающих взглядах близнецов. Она хотела увидеть, как оба будут в страхе пятиться. Пожалуй, будет достаточно, если обделается только Тинд.