– Посмотрим. Время покажет.
– Успеха тебе, парень!
Клименко понял, что свободен, и лихо козырнул. Сначала самому старшему по званию Никитину, затем – Мите. После чего развернулся на 180 градусов, собираясь уходить к заскучавшему Семенову. Но вдруг вспомнил, что забыл поинтересоваться судьбами Васильева и Шальнова, и снова повернулся лицом к начальству.
– Да, кстати, как те парни, что побывали у меня в гостях?
– Не твое дело! – резко ответил Митя.
Правду открыл в конце войны Василий Никитин.
Оказалось, те двое явились в лагерь на несколько суток позже предписанного срока и были расстреляны своими с формулировкой «за утрату оружия и радиостанции», а также за то, что «в нарушение присяги раскрыли свои звания и суть выполняемого задания неустановленным лицам, таким образом, подставив под удар весь отряд».
Как стало известно Клименко, Митя не всегда считал воинов УПА бандитами и еще совсем недавно проводил с украинскими партизанами совместные рейды.
Но теперь между ними явно пробежала черная кошка.
Что-то произошло, или просто таково указание высшего руководства?
Как бы там ни было, вскоре его горячо любимая Украина снова может стать ареной конфронтации, кровавым полем битвы. И не только между СССР и Германией, но и между украинцами, поляками, да и разными направлениями одного националистического движения, в котором активное участие принимает родной брат!
Надо бы предупредить его!
Однажды теплым майским вечером Алексей в который раз отправился в деревню. Связной между ним и Андреем давно стала невеста брата и дочь близкого друга – Наталья. Встреча состоялась все в том же бараке, облюбованном семейством Березиных.
– Ну, здравствуй, братишка!
– Добрый вечер!
– Как дядя Коля, тетя Аня, дети?
– Спасибо. Слава богу, живы-здоровы.
– Говорят, у вас наметился конфликт, так сказать, с братьями по оружию?
– Имеешь в виду бандеровцев?
– А то кого же…
– Умоляю, какие к черту братья! Вчера под Сарнами[93] снова разоружили нашу сотню – кого убили, кого переманили к себе. В наши леса они, правда, пока не суются – здесь Бульба признанный авторитет, вот и ищут слабые звенья по окраинам партизанской республики… А кто ищет – тот всегда найдет!
– Это правда. Слыхал, наши одержали очередную крупную победу.
– Под Курском?
– Ага! Скоро выйдут к границам Украины!
– Ну, выйдут? И что дальше? Начнут снова стрелять всех, кто не согласен с линией партии? Кулаков, националистов, военнопленных, окруженцев, прочих врагов народа? Мы с батьком, то есть с дядей Колей, решили – хватит с нас советской власти. Сыты по горло. Если красная чума снова расползется по нашей территории – уйдем всей семьей на запад.
– А я? А Березины?
– Ты? Ты всегда можешь присоединиться к нам.
– В том-то и дело, что не могу. Совесть не позволяет.
– А Наталку я уговорю… Время еще есть.
– Не будь таким самоуверенным, братец!
Бандеровцы продолжали нагнетать обстановку на Волыни, и 10 августа 1943 года Тарас Бульба был вынужден написать Открытое письмо членам Провода[94] Организации украинских националистов Степана Бандеры.
«Когда в июле 1941 года Украинская Повстанческая Армия “Полесская Сечь” начала свою вооруженную борьбу, Вы заняли супротив нее негативную позицию, продолжающуюся до нынешнего момента. Разногласия между нами состоят в том, что мы не подчиняемся правительству Степана Бандеры, и Вы это считаете проявлениями атаманства и анархии.