— И папа послезавтра приезжает. Я же организацией празднования его дня рождения занимаюсь, — Яна дергает уголки губ вверх, но улыбка выходит напряженной. Она догадывается, что Семен не будет в восторге от новости о наших отношениях, но, думаю, вряд ли осознает насколько. Яна знает своего отца как человека, заботящегося о ней, я же знаю его с другой стороны, о которой она не имеет понятия.

 — Ян, об этом. Я по возвращении сам с Семеном поговорю — один день отсрочки ничего не решит. До этого времени ничего ему не рассказывай, хорошо?

 — Но…

 — Он должен узнать о меня. Так будет правильно.

 — Ладно. Но тогда и не в субботу, Андрей. Папа ведь день рождения празднует — это должен быть его день.

 Блядь, снова куча условностей. Еще никогда на моей памяти путь к правде не был настолько петляющим: сначала ожидание возвращения Семена из Штатов, потом ежедневные консультации Яны с его лечащим врачом на предмет самочувствия и готовности услышать шокирующую новость, теперь его день рождения. Пока все остается невыясненным, для меня каждый телефонный разговор с ним — настоящая пытка. Одно радует — по голосу Галич бодр, а значит, угроза его здоровью миновала.

 — Разберемся, Ян, — быстро целую ее в губы и подхватываю сумку. — На связи.

***

Апрель в Питере холодный и промозглый, несмотря на плюсовую температуру. Город, конечно, красивый, но жить я бы здесь не смог. Немцов мне понравился — хотя франшиза «Метелицы» станет его первым заведением подобного формата, но вещи он говорит толковые и отдает себе отчет, во что ввязывается. После того как мы побеседовали в элитарном питерском кабаке, условившись встретиться на осмотре помещения, я возвращаюсь в гостиницу и набираю Яне. В течение дня она прислала около пяти сообщений со своими фотографиями: сидящей за ноутбуком в офисе, в обеденный перерыв с чашкой кофе, едущей за рулем. 

 С каждым днем она все больше уверяется в своих правах на меня: если раньше в рабочее время она старалась не тревожить, то сейчас может набрать в любой момент или начать закидывать сообщениями, пока я ей не отвечу. Больше не пытается скрывать обиду, если, по ее мнению, я уделяю ей недостаточно времени, и вовсю планирует совместную поездку в Португалию, которую сама же и придумала. В общем, выпустила на свет типичную женскую сущность, которую до этого скрывала. Про себя я усмехаюсь: пусть и не намеренно, девочка Яна оказалась тем еще стратегом — дождалась, пока окончательно ослаблю бдительность, и накинула поводок мне на шею. А я, блядь, словно и рад. 

— Поработала, пообедала, приехала домой — получил полный отчет в картинках. Все у тебя хорошо?

 — Да-а, — голос Яны звучит так, словно она потягивается, и воображение моментально рисует ее лежащей в кровати в домашних шортах и розовой майке, через ткань которой проступают соски. — Я валяюсь у тебя дома. Думаю пораньше лечь спать, потому что в три часа ночи еду в аэропорт встречать папу.

 — А водитель Семену на что? 

 — Папа тоже так спросил, — хихикает Яна. — Я поеду с Аркадием. Ты волнуешься за меня, да?

 Вот о чем я говорил. Выпустил на свободу кокетливого монстра — обратно уже не засунешь.