Яна, лежащая на больничной кровати, на удивление, ни бледной, ни измученной не выглядит. Наоборот, улыбается, прижимая рукой к груди маленький белый сверток. Меня рвет на части, потому что я не знаю, на кого из них смотреть: на жену или мою новорожденную дочь. 

— Ты как, Ян? — голос звучит хрипло, приходится откашляться. Глажу ее по голове, а глаза сами сползают на маленькое копошащееся тело. 

— Познакомишься с дочкой? — Яна все еще улыбается, но ее глаза подергиваются влажной дымкой. Если можно полюбить ее еще больше, то в этот момент я полюбил, потому что выглядит она необыкновенно.

К ней тут же подскакивает санитарка, снимает с груди ребенка и тянет его мне. Слышал как-то выражение: «сердце пропустило удар», так вот сейчас мое пропустило. Вдруг становится по-настоящему страшно: что, если не заберет меня, что, если не вытяну? А потом этот теплый комок попадает мне в руки, и все исчезает: клиника эта, Семен, пыхтящий сзади, санитарки. Фоном остается лишь улыбка Яны. Я смотрю в круглое красноватое лицо и снова чувствую это: как в левой половине груди пронзительно тянет и дышать становится сложно. Дочка моя. Моя кровь. Забрало. 

— На Янку похожа, — из параллельной вселенной басит голос Семена. — Глаза, рот. Волосы темные только. Твои, наверное.

Дочь смотрит на меня круглыми голубыми глазами, и я пропадаю. Держу ее на руках всего минуту, а уже знаю, что за нее убью.

— Ну как, Андрей? — доносится тихий голос Яны. — Красавица, правда?

Я киваю, и еще раз.

— Очень красивая, Ян. Ты молодец.

— А теперь представь, что вот эта красавица вырастет и за друга твоего замуж пойдет, — тихо ворчит Семен.

Я мотаю головой, стряхивая с себя эти слова. Не случится такого. У моей дочери будет все самое лучшее: тачки, путешествия, шмотки, университеты. Ни одного кобеля на пушечный выстрел к ней не подпущу.

— Годик подождать - и за мальчиком можно идти, — шутливо говорит санитарка.

Я молчу, хотя уже знаю, что да. Мы с моей Липучкой обязательно пойдем.

Конец!