— Я буду по тебе скучать, Смолин, — Арина тычет в матовую кнопку лифта и, откинув волосы с лица, пристально смотрит на меня. — И рассчитываю на прощальный секс. 

Я вновь не удерживаюсь от усмешки. 

— Это ты зря.

Яна

Я провожу на кровати без движения больше часа, подключая все внутренние резервы, чтобы справиться с всепоглощающим отчаянием. Убеждаю себя, что рано делать выводы по одной фотографии, что не должна сдаваться во власть разрушительных эмоций, но совершенно безрезультатно. Я сгораю заживо от мысли, что Андрей мог меня обмануть. Что Андрей, который все время был в моих глазах оплотом честности, который заставил меня поверить, что у него есть ко мне чувства, с которым меньше суток назад я занималась сексом, мог запросто переспать с другой женщиной. Как я буду жить, если это сообщение окажется правдой? Как уложить это в голове и не возненавидеть его? Как верить после этого людям? Где найти в себе силы, чтобы вновь распрощаться с мечтами о розовом счастье, вернувшихся из детства? 

Если все так и есть, я заранее знаю, что никогда его не прощу. Я могу закрыть глаза на все что угодно, но только не на предательство. Моя любовь к нему слишком сильна, чтобы стерпеть полумеры, — он либо весь мой, либо никак. Я выжгу это чувство, вытравлю его из себя, даже если потом всю жизнь придется залечивать шрамы. Для чего ему я, если он хочет продолжать встречаться с другими женщинами? Каким нужно быть жестоким, чтобы, зная о моей любви, вновь привязать меня к себе и сразу же обмануть? Если это так, значит, все эти годы я ошибалась насчет Андрея и самые мои светлые чувства были растрачены зря. Я понятия не имею, как смогу с этим жить.

Повинуясь порыву мазохизма, я вновь разблокирую экран и разглядываю ненавистную фотографию. В кадр попадает угол белого комода, на котором стоят баночки с кремами. Без сомнения, это женская спальня. И совершенно точно на снимке Андрей — я слишком хорошо знаю его тело, чтобы заподозрить фотошоп. Я изо всех сил жмурю глаза, пытаясь расплакаться, чтобы облегчить мучительную тяжесть в груди, но они, как назло, остаются сухими. До того, как экран успевает погаснуть, я собираю всю волю в кулак и набираю номер Андрея. С каждой секундой гнетущей тишины в динамике сердце колотится сильнее и меня начинает тошнить. Недоступен. 

Телефон падает на покрывало, и на смену отчаянию неожиданно приходит злость. Я всегда, всю жизнь старалась вести себя по-взрослому, не скандалить, не устраивать истерик, так чтобы не создавать ни отцу, ни окружающим проблем. И что в результате? Папа обращается со мной как с ребенком, скрывая от меня правду об операции, а Андрей… обманывает меня? Не знаю. Я устала быть понимающей. Как он, черт подери, мог допустить, чтобы я видела вот это? Догадывается, каково это: получить от другой женщины фотографию человека, которого ты любишь? Снимок, где он изображен голым. Мне так плохо, что хочется лезть на стенку, или рвать на себе волосы, или чем там занимаются люди от безысходности. 

Как я ни пытаюсь убедить себя в том, что это обман, чей-то глупый розыгрыш, логика упрямо отказывается принимать эту мысль. Кому нужно делать мне больно? За что? Я знаю, что до меня у Андрея были женщины, но разве он не должен был с ними расстаться? А если он с ними расстался, к чему слать мне такие омерзительные сообщения? Его ведь ими не вернешь.