Я проводил всех троих взглядом, но мозг работает в своем режиме, и для него прошла уйма времени, прежде чем дверь снова распахнулась, вошел один из офицеров, хотя по виду не отличить от боевика, та же одежда, платок на голове, а оружие так вообще даже у негров такое же.

Двое боевиков, что, как вижу, всегда топают позади любого офицера, остановились по обе стороны двери.

Офицер кивнул в мою сторону:

– На стул!

Боевики моментально оказались рядом, усадили, придавив за плечи.

Я сказал мирно:

– Можно было просто сказать. Я и сам люблю сидеть. У меня вообще вся работа сидячая. Мечтаю о лежачей…

Офицер оглядел меня в непонятном недоумении.

– Не понимаю, почему так… Дайте планшет!

Один из боевиков тут же подал ему уже с включенным экраном, офицер потыкал пальцем, сказал громко, ориентируясь не только на меня, но и обоих конвоиров:

– Мы знаем, кто вы. Крупный ученый, доктор наук, нейрофизиолог, опубликовавший много научных работ… вот их перечень на моем планшете. И ваши фотографии на конференциях…

Жесткие ладони на моих плечах ослабели, один из боевиков даже отошел и посмотрел через плечо офицера на экран планшета. Я не слишком активен в социальных сетях, но иногда выступал с докладами на симпозиумах и конференциях, откуда, конечно, в сеть попали как фото, так и ролики.

– Ваша роль, – сказал офицер, – у Стельмаха нам понятна, а почему здесь?

Я ответил вежливо:

– А кому еще ему довериться?.. Я его поля ягода. Не академик, правда, но профессор и доктор наук… Кстати, а где мой спутник… спутница?

Он переспросил с интересом:

– Капитан войск специального назначения Ингрид Волкова?.. Ее сейчас допрашивают в отдельной… комнате. А потом и поместят отдельно. Вам, ученому, не пристало находиться в одном помещении с сиволапой солдатней.

Мой мозг работает быстро, сразу подавил желание сообщить, что у этой сиволапой кандидатская по спортивной медицине, а то вдруг подумает, что и я такой же доктор, как она кандидат.

– Да, – сказал я с облегчением, – я уже чувствую оторванность от своего коллектива ученых. Это, знаете ли, тяжко.

Он кивнул.

– Я не так давно побывал в селе, где родился и прожил школьные годы. Встретился с одноклассниками… Это такие бараны! Лучше удавиться, чем жить с ними всю жизнь.

Я вздохнул с облегчением, показывая всем видом, что да, у нас с ним настолько много общего, что мы вообще из одного клана высоколобых.

– Ладно, – сказал он наконец, – что-то здесь не сходится… Пусть сам Громов и разбирается. Иванищенко, позови полковника!

Один из боевиков тут же выскользнул в коридор, а через пару минут дверь резко распахнулась, в сопровождении того же боевика вошел быстрыми шагами тот, кого я все равно, несмотря даже на то что за ним послали, меньше всего ожидал увидеть.

Полковник Громов, злой, взволнованный и даже расстроенный, с порога вперил в меня злой взгляд, полный отчаяния и отвращения.

– Профессор, – сказал он сдавленным голосом, – вы спутали все карты!.. И за это ответите!.. Начиная с момента, когда уговорили Стельмаха задержаться с разоблачениями!.. А потом еще и вырвали из наших рук его внучку!.. Сейчас она снова у нас, но теперь о нашей роли в этом деле стало известно… что непредсказуемо… Я уже не говорю, что вы натворили… но… вы сорвали операцию, вы… вы пошли против решения, принятого на самом верху!..