В комнате еще один, попытался протянуть руку к пистолету, но я покачал головой.

– Парень, с трех метров я точно не промахнусь.

Он застыл, а чернобородый красавец сказал тягучим наглым голосом:

– А мы твою бабу поимели. Сперва я, потом Хасан…

– Не было такого, – возразил я.

– Как же нет, – сказал он победно, – когда я…

Я выстрелил ему в голову, тут же перевел прицел на лоб вытаращившего глаза Хасана. Хлопнул второй выстрел, боевик завалился на спину.

Я пинком отворил дверь в спальню. Ингрид связана по рукам и ногам на стуле, еще и к самому сиденью примотана крепко. Я первым делом снял повязку со рта, женщин больше всего оскорбляет, когда им затыкают рот, взрезал веревки.

– Как же тебя насиловали, – сказал я озадаченно, – вот камасутрики восточные, да, это дело тонкое…

Она поспешно вскочила, потирая кисти рук.

– Где мое оружие?

– Вернем, – пообещал я.

Она кивнула на два трупа, их видно через открытую дверь.

– Обоих?

– Подумалось, – сообщил я, – все равно их не возьмут в сингулярность… Так зачем им сейчас топтать землю и пожирать невосполнимые ресурсы? Опять же запасов нефти в мире только на двадцать лет…

Она посмотрела на меня чуть ли не с отвращением.

– Да ты вообще не человек.

– Я субсингуляр, – пояснил я. – Все чаще чувствую себя таким… близким тому наступающему миру. Хоть и не представляю, каким он будет… Кстати, они точно не надругались над тобой?.. Как-то особо цинично?

Она вздохнула.

– Вообще никак. А так хотелось проверить, в самом ли деле такие уж горячие, как рассказывают о себе.

Я оглянулся.

– Насчет горячих не уверен, но пока что еще теплые, подтверждаю.

Она забрала их пистолеты и автомат Хасана, повернулась ко мне, злая и решительная.

– А где Громов?

Я буркнул:

– Я его немножко убил.

Она дернулась.

– Это… как?

– Прервал нить его жизни, – ответил я. – Так говорят?.. Остановил его существование. Думаю, он вредил прогрессу, потому не нужен в этом мире. А в качестве гумуса пользу принесет, так как высокоорганизованные молекулы его тела попадут в растения, а оттуда либо прямо нам на стол, либо через мясо животных.

Она поморщилась.

– Прекрати! Я все больше убеждаюсь, что ученые – страшные люди. И меня страшит мир, который вы создаете!.. Где Левченко?

– Он не только сам смотался, – ответил я, – но и ребят своих забрал, якобы по делу… Так что стреляй во все, что движется.

– А заложница?

– Где-то внизу, – сообщил я. – К счастью, здесь остались только непрофессионалы. С бандитами даже воевать неприлично, однако ты же силовая структура, просто обязана очищать мир от всякого говна.

– А ты?

– Мне генералов подавай, – сообщил я. – Ладно, помогу и офицеров, хотя это для моей докторской как бы унижение.

Охрана, как я понял, сосредоточена вся наверху, что и правильно, кому придет в голову убегать вниз, где тупик, потому без проблем спустились на два этажа.

Охранники, ничего не подозревая, указали ее комнату. Ингрид сразу вошла, я завел туда охраняющего ее дверь и, прикрыв за нами, выстрелил ему в ухо.

Ингрид оглянулась на выстрел.

– Ты снова… Надо было?

– Надо, – ответил я смирно. – Прогресс требует.