У Эрвана в голове не укладывалось: ученик убийцы, брошенный на воле, и ни его имя, ни адрес никому не известны? Это не бутылка в море, а готовая взорваться торпеда. Между прочим, он достаточно хорошо знал отца, чтобы поверить, будто тот способен оставить у себя за спиной такую угрозу. Чистильщик славился своей тщательностью в уборке…
– Спасибо, сестра.
Когда он поднялся, старая женщина вцепилась в его рукав:
– Не ищите его. Оставьте его в покое. Он здесь ни при чем. В последнее время он говорил: «Я нганга. Я могу улететь на арахисовой скорлупке. Я могу исчезнуть вместе с ветром после дождя». Я уверена, что он стал врачом или даже священником. Человеком, который всю свою жизнь творит добро.
142
– Это грустная история.
– Ты что, издеваешься надо мной? – отозвался Эрван.
Морван остановился под портиком: он был на углу улицы Даниэль-Казанова и площади Вандом, которая именно в этой точке выглядит как недлинная магистраль, чтобы несколькими номерами дальше превратиться в улицу де ля Пэ. Он выходил от Шарве, где купил себе рубашки. Ему понадобились годы, если не десятилетия, чтобы переварить мысль, что он может позволить себе шопинг посреди рабочего дня. Теперь это стало разновидностью терапии: когда ничего иного не оставалось, спасало хоть это.
Сын орал в трубку:
– Как ты мог промолчать?
– Я ничего не сказал, потому что не имело смысла.
– Сообщник Человека-гвоздя, которому сейчас около пятидесяти? Когда мы столько дней ищем подозреваемого, знакомого с его образом действий? У тебя Альцгеймер или что?
Морван вздохнул: он знал, что, отправившись в Бельгию, Эрван отыщет следы мальчика.
– Твоим убийцей не может быть Арно Луаян.
– Почему?
– Потому что он умер в семьдесят третьем.
Пауза на том конце. Может, и впрямь следовало рассказать сыну все. Но зачем было его сбивать? Слишком много следов затаптывают дорогу…
– Рассказывай, – велел Эрван.
– Сестра Марселла всего не знает. На самом деле я не менял его имени. Не так просто сделать фальшивые документы. Я лишь поместил Арно в детский дом во франкоязычной Бельгии, в провинции Эно. Церковное заведение, тогда довольно известное…
– Он умер там?
– В ноябре семьдесят третьего, во время Дня Всех Святых. Случился пожар. Сгорели группа детей и несколько воспитателей.
– Что еще за байки?
– Это правда. Можешь почитать тогдашние газеты. История наделала много шума, потому что загоревшаяся часть была дортуаром, построенным из готовых блоков. Халтурная работа без соблюдения норм безопасности.
Молчание Эрвана было как педаль тормоза, нажатая при полном разгоне. Его скептицизм сочился из трубки.
– Арно Луаян был среди жертв?
– Я ездил на его похороны. Ты только будишь тяжелые воспоминания.
В тот далекий день он подумал, что не иначе как сама судьба решила за мальчика: после мучений у Человека-гвоздя – преждевременная смерть. Та история не могла оставить за собой ничего жизнеспособного.
– Ребенок участвовал в девяти убийствах, – невозмутимо продолжил Эрван. – Он был травмирован магией йомбе. Он протягивал молоток и готовил гвозди для Фарабо… Из него получился бы отличный кандидат на сегодняшние убийства…