Отец перевел глаза на море, на линию горизонта: суровый пейзаж, скалы и буруны, объединившиеся против ветра.

– Ты говоришь о событиях, которым больше сорока лет: существуют и сроки давности.

– Срок давности – это для судей. Не для людей.

В голове вспыхнула картинка: холодильная камера клиники «La Vallée». Бессмертные клетки. Он не нуждался в жидком азоте, чтобы сохранить свои собственные: кровь отца текла в его венах, его азотом была ненависть.

– Я взял отпуск, – продолжил он. – И уезжаю в Африку, чтобы снова заняться делом Фонтана.

– Если ты сделаешь это, ты навсегда погубишь нас.

– Кого?

– Меня, свою мать, своего брата и свою сестру.

– А если не сделаю, то навсегда погублю себя.