– Да, я читала, я хотела, чтобы кто-то узнал... потому что очень тяжело... тяжело жить с этим... я раньше не думала, что это будет так тяжело...

«У нее бред», – подумала Катя.

– Вы видели того, кто напал на вас в саду?

Каротеева закрыла глаза.

Она отключается!

– А в той истории про колодец, – Катя наклонилась, – кто была та женщина? Та женщина, которую пытались спасти, вытащить те четверо?

Застучали каблучки по линолеуму, и медсестра, нет, сразу две медсестры появились в конце коридора приемного покоя.

– Скорее, помогите, она умирает!

– Не надо так кричать на все здание, тут больница.

– Вот именно, тут больница! – Катя не выдержала. – Где вас носит, черт возьми! Потерпевшая доставлена с места происшествия, я сотрудник ГУВД области, вот мое удостоверение. Помогите ей, делайте же что-нибудь! Вызовите дежурного врача!

– Не надо так кричать, врач уже идет.

То ли удостоверение сыграло роль, то ли весть, что «с места происшествия», но сестры вяло, но начали суетиться вокруг больной. Покатили носилки в кабинет для осмотра.

Через минуту мимо Кати туда же прошел и врач – высокий, бородатый, в развевающемся белом халате. Ощущение такое, что он накинул его на себя только что, явившись с улицы.

Катя прислонилась к холодной стене. Ей показалось, что она ждет целую вечность.

Потом носилки с уже раздетой Каротеевой, прикрытой до подбородка суконным одеялом, выкатили из смотровой.

– В реанимацию ее! Но сначала на ЭКГ.

– Хорошо, Денис Михайлович.

– Доктор, какие у нее повреждения? – спросила Катя, бросаясь к нему. – Она серьезно ранена?

– Она ваша родственница?

– Потерпевшая по делу, а я привезла ее с места происшествия, вот мое служебное удостоверение, – Катя сунула его под нос этому бородачу – на, смотри.

Бородатый доктор Денис Михайлович глянул, выпрямился и запахнул белый халат.

– У нее порезы на ладонях и рана мягких тканей предплечья. И подозрение на инфаркт.

– Инфаркт? Я думала, она в сердце ранена.

– Быстро вы ее к нам привезли, это хорошо, в четверть часа, наверное, уложились. – Бородатый доктор с высоты своего роста смотрел на Катю. Он был молод, каштановая борода его забавно топорщилась. – Но в любом случае мы обязаны дать телефонограмму в УВД.

Катя кивнула – конечно, правила есть правила. Она догнала носилки уже в самом конце коридора – у дверей в реанимационное отделение. Лицо Полины Каротеевой белее мела, но глаза... Взгляд ее метался по сторонам, она словно кого-то искала.

– Полина, я здесь, с вами, – шепнула Катя, наклоняясь над ней.

– Вы догадались...

– О чем я догадалась?

– Вы догадались, что это была я.

– Я не понимаю вас, о чем вы?

– Там, – Полина подняла окровавленную руку. – Там, в колодце, это была я... Но никто из них так и не сумел меня спасти.

В больницу вместо следователя Чалова прибыл эксперт Сиваков, и Катя поняла – так оно даже лучше, он добьется, чтобы его пустили в реанимацию для осмотра потерпевшей.

– Чалов меня попросил, сам он туда, прямо на место поехал. Ну и денек сегодня, а? – Сиваков от спешки и жары взмок и то и дело вытирал лицо носовым платком. – Здешнего лекаря видела?