В его ячейке лежало два извещения. В первом было сказано, что кафе теперь будет работать на два часа дольше, а во втором содержалось напоминание о том, что баллоны с углекислым газом меняют от восьми до девяти часов утра с понедельника по пятницу. Изакссон заглянул в ячейки коллег, но и там были те же извещения.

Он облегченно вздохнул.

Никаких предложений, никаких странных приглашений на работу, сулящую быстрые большие деньги, — ничего, что формально было обращено ко всем, но в действительности касалось его одного.

Никаких предложений типа «Обслуживание нобелевского банкета! Хочешь заработать немного лишних денег? Помоги нам в нашем розыгрыше и сэкономь деньги! Звони…»

Он позвонил. Он не просто позвонил, он, можно сказать, вприпрыжку помчался к телефону. Получив эту работу, он был в восторге, так как думал, что придется локтями расталкивать конкурентов. Только потом он понял, что это ксерокопированное безличное объявление предназначалось исключительно ему одному.

Как они узнали, что он может работать официантом?

Как они узнали, что ему нужны деньги?

Он потер подбородок, чувствуя, что покрывается холодным потом.

И вот теперь, в субботний вечер, он здесь, вместо того чтобы быть на вечере у Агнес. Однако после принятого решения он чувствовал себя лучше. Он запустил научную работу, но теперь с этим покончено. Он успокоился, приняв решение объяснить все в анонимном письме в полицию.

Он вошел в свой тесный кабинет. В помещении стоял кисловатый запах старой культуры кишечной палочки.

Надо проветрить кабинет, подумал он.

Изакссон прошел но коридору мимо комнаты с аппаратом секвенирования ДНК, мимо центрифужной и баклаборатории — все кабинеты были пусты. Он остановился у кладовой. Выдвинул лоток с чашками Петри и взял несколько колб. Поколебался у штатива с десятимиллилитровыми пробирками, но потом вспомнил, что пробирки у него есть. Потом взял лоток со стерильными иглами. Отпер кабинет карточкой, снова вошел туда, поставил принесенное оборудование, остановился у двери и прислушался.

Где-то сработала тревожная сигнализация. В лаборатории она обычно срабатывала, когда в баллонах падало давление углекислого газа, и надо было переставить шланги, чтобы не допустить снижения парциального давления газа в культурах. Весной в лаборатории всегда возникали проблемы с плесенью и гибелью культур, теперь у еще какого-то бедняги клетки начали задыхаться. Они непременно погибнут, если их никто не спасет.

Он вышел из кабинета и пошел на звук. Сигнал звучал все громче, по мере того как он подходил к концу коридора. Стройная девушка в лабораторном халате стояла у входа в шлюз цитологической лаборатории. Вид у девушки был растерянный.

— Тебе нужна помощь? — спросил Изакссон, и девушка подпрыгнула от неожиданности.

— Господи! — воскликнула она по-английски. — Ты же напугал меня до смерти! Ты можешь выключить эту штуку?

Очевидно, девушка была американка.

— Это тревожная сигнализация давления двуокиси углерода, — ответил Изакссон по-английски. — Ты не пробовала поменять баллон?

— Там есть еще и третий баллон? — спросила девушка и открыла дверь шлюза.