— Кажется, это не Аня, а кто-то из твоих, — озабоченно произнесла Венера, не поспевая за мной. Ведь если заголосил один, то и другие могут проснуться. А три ревущих малыша, это порой катастрофа.

Женщина вовремя успела увезти мою маленькую сестрёнку. Она ещё спала. А вот Сенечка нет. Он кричал и плакал, рыдая крупными слезами, словно его обидели и очень сильно. Я подхватила сына на руки, целуя в лобик, пытаясь укачивать, и с тревогой посмотрела на Есеню. Она, не раскрывая глазки, уже была готова поддержать брата. Нижняя губка беззвучно затряслась, заходясь в немом крике… Успокоить их обоих будет сложнее, но да мне не привыкать.

— Я помогу, — коротко бросил мне шеатар, непонятно каким образом оказавшийся рядом. И пока я хоть что-то сумела ответить, дочка оказалась на руках оборотня.

Вы когда-нибудь видели, как коллекционеру наконец-то достаётся какой-нибудь искомый раритет? Или же лицо ребёнка, сдавшего самый сложный в своей жизни экзамен на отлично? Так вот, это всё не то. Сейчас глаза Холгера, удерживающего на руках собственную дочь, светились тем самым светом, что видела я в нашу первую ночь в пещере. Любовь, счастье и безмерная нежность плескались в синеве его глаз. И все эти чувства и эмоции предназначались маленькой крошке, примостившейся на руках у папочки.

— Мой ребёнок, — прочла я по губам оборотня, с великой нежностью целующего собственную дочь.

— Оба твои, — тихо отозвалась я, укачивая на руках Арсения. Произнесла, не отводя взгляда от снежного барса. — Только это девочка. Есения.

Произнесла и тут же бросила опасливый взгляд в сторону Романа и Мая. Пронырливый оборотень удерживал своего собеседника и отвлекая какими-то разговорами, бурно жестикулируя и чем-то очень интересуясь. Так, что все внимание моего друга было всецело отдано ему. Но я-то видела, как напряжён Краснов. И эти стиснутые губы моего товарища по Академии намекали на что-то серьёзное. И чует моё сердце, неспроста Ромка хотел поговорить со мной ночью.

— Ну что же вы! — Окрикнула нас Венера. Значит и сестрёнка тоже проснулась. Вот такой он, наш детский сад! — Пойдёмте на веранду.

Не знаю, то ли плакать, то ли смеяться. Я посмотрела на Холгера, что-то тихо шепчущего в макушку дочери. Он стоял спиной к своим спутникам. Поэтому никто их них не видел, как шевелились губы оборотня, как очень нежно ворковал он над дочкой. Как немного неуклюже он перекладывал Есеню с руки на руку, боясь что-то сделать не так.

— Юлька! — прошептал шеатар, идя рядом со мной, — ты же понимаешь, что я теперь вас никуда не отпущу. Даже не мечтай!

А я ещё не забыла свои бессонные и полные слез ночи, горькое разочарование, когда рыдала в подушку, глядя на холёную принцессу ягуаров, прижимающуюся к моему оборотню. И всё это никуда не уйдёт от меня ни завтра, ни через неделю. Но сейчас в моём сердце с новой силой начал разгораться тот самый огонь любви к Богарту, который я напрасно пыталась затушить, встречаясь с Красновым.

Какая-то неправильная у нас встреча получилась с Холгером. Нужно бы с глазу на глаз. А в результате крик, слезы, полный детский набор… Как сдержаться, не выплеснуть слова обиды, когда вокруг куча посторонних?! И малыши! Уж при них бросаться всякими словами мне неудобно и даже стыдно.