Тойво прижался к сосне и постарался не думать ни о чем. Он не думал, что страна Финляндия погибла, отделившись от России, не думал, что Россия сгинула, отделившись от Финляндии. Его голова не воспринимала мысли, что мир весь рухнул, когда свора черных людей восстала из черноты, чтобы сделать этот белый свет черным, взяв за основу черноту, именуемую «политикой». Тойво не попытался догадаться, что самые черные из черных людей создали гибельное для прочих людей развлечение, называвшееся «юриспруденцией».

Голова его была пуста, мысли его были хрустальны, а от того — неуловимы. Слезы текли у Антикайнена из глаз, но это плакало через него само дерево. Страдать, как и радоваться, лучше в гармонии с природой. Страдать, как и радоваться, лучше подальше от людей. Страдать, как и радоваться, лучше в приближении к Господу.

Тойво все-таки извозился в смоле, но как-то не придал этому значение. Запахнулся в шинель, завернулся в одеяло и прилег на заготовленный лапник.

Впервые за последние месяцы он заснул, не мучаясь ни сомнениями, ни страхами, ни упреками.

В феврале 1919 года бывший генерал русской службы, барон Густав Маннергейм, заявил военно-морскому атташе США, что «его армия намерена и способна нанести поражение большевизму». Военно-морской атташе США сказал «слава тебе, яйца», и донес все слова — и барона, и свои — конгрессу. Конгресс немедленно связался с палатой пэров в Великобритании, и они начали совещаться, временами злобно хихикая.

Империалисты решились профинансировать Маннергейма, причем, достаточно серьезно. Как сказал Бенджамин Франклин, школа жизни — самая суровая школа, но дураков в других школах не учат. Поэтому «учеба», естественно — платная, началась весной 1919 года. Именно тогда разразились пресловутые «племенные войны».

А в школе красных командиров первое военно-тактическое занятие состоялось 9 декабря 1918 года. Решался вопрос, кто — враги, а кто — не враги. Нормальными пацанами посчитали братскую Монголию и лично Сухэ-Батора, прочий мир — злыдни, того и ждущие, чтобы напасть на молодую Советскую Республику.

Тойво, обретя вновь спокойствие и уравновешенность после двухдневной увольнительной на берег залива, к учебе отнесся с пониманием: лишними знания не бывают. Даже такие специфические, как марксистско-ленинская философия. У него не было российских документов, только мандат, выписанный Бокием, но это никого не волновало. Учись, товарищ, как пожар мировой революции разжигать!

Удирать в Финляндию становилось как-то нехорошо. В командировку бы туда скатать! Но для этого нужен был Куусинен. А тот сидел где-то в кафе на Алексантерин-кату и пил кофе с пирожными.