«Черт!» — подумал Бокий. — «Не боится совсем. То ли от незнания, то ли от глупости. Но он не был глупым. Ни он, ни этот внезапно разбогатевший подонок Куусинен».

— Ладно, пес с тобой, — отвел взгляд Глеб. — Но сначала мне нужно, чтобы ты кое с кем поработал.

— Это как? — не понял Тойво.

— Да очень просто, — Бокий поднялся на ноги и заходил по своему кабинету. — Завтра с тобой в этот Буй отправится один человек, он к тебе присмотрится, вопросы задаст, ответы проанализирует. А потом по месту прибытия навесит на твою голову аппаратуру и снимет данные.

— Голову на месте оставит? — серьезно спросил Антикайнен.

— Все зависит от тебя, — также серьезно ответил Глеб. — Человечек будет из Института Мозга, так что наука в чистом виде, никакой революционной борьбы.

— Там кто-нибудь говорит по-фински?

— Я буду удивлен, если в этом институте никто не говорит по-фински.

Тойво понял, что правом на отказ он не обладает. Теперь он вообще перед этим жутким человеком не обладает никакими правами. Ладно, это уже дело десятое. Надо любым способом Лотту с семьей вытаскивать.

— Согласен, — сказал он. — Лишь только Лотту и ее родных выпустят, буду весь в распоряжении аппаратуры Бехтерева.

— Аппаратура не Бехтерева, — ухмыльнулся Бокий. — Аппаратура Николая Пильщикова, если это тебе о чем-нибудь говорит.

— Николай Дмитриевич Пильщиков, русский разработчик эфирного пространства, был убит в 1908 году, все его разработки пропали, — почему-то блеснул нечаянно подслушанными данными Тойво. Блеснул — и сразу пожалел об этом.

— Откуда ты знаешь? — резко опершись руками о столешницу, навис над ним Глеб. — Ты почерпнул знания там?

Конечно, он имел ввиду обряд сатанистов, памятный обоим по открытию врат во время Черной Мессы, когда Антикайнен на несколько секунд вывалился из реальности.

— Не помню, — потерялся Тойво. — Нет, не там — подслушал в Выборге у одного бывшего извозчика, что возил убийцу Пильщикова.

Прозвучало это почему-то неубедительно. Вероятно, правда зачастую кажется неубедительной. Лишь только ложь имеет свойство быть правдивой.

— Пильщиков покончил с собой, — как-то зловеще прошипел Бокий.

— Выстрелами в сердце и в голову, для надежности, — Тойво отчего-то разозлился. — А пистолет потом положил на столик, сам же улегся на кровать.

— Верно, — сменил, вдруг, тон Глеб. — Все так и было. Впрочем, сейчас не об этом. Завтра за тобой на Каменноостровский заедет автомобиль, в котором уже будет мой человек. Вы отправитесь на вокзал, купе в поезде будет забронировано, так что доберетесь с комфортом. Когда все разрешится — ко мне с отчетом. Будем работать дальше. Все понятно?

Антикайнен, вообще-то не хотел работать дальше, но, опять же, выбора у него не было. Следует отметить, пока выбора не было. Конечно, он сам по собственной воле дал Бокию надежный рычаг, с помощью которого тот может надавливать на него. Однако не стоит заглядывать в будущее с такой уж безнадежностью. Поживем — увидим.

С Литейного, где окопался чекист Бокий, Тойво отправился на Выборгскую сторону и только после этого вернулся на Каменноостровский проспект. Роскошный «Дом Бенуа» на этом проспекте был целым комплексом, в котором помимо финского клуба располагались ни много, ни мало 250 очень благоустроенных квартир.