- Почему же ты не спрашиваешь, как всякая примерная девочка у своего старика-отца: "Папа, а почему здесь так много народу?". Или что-нибудь в этом роде, — пропыхтел Захаров, с трудом протискиваясь сквозь толпу.

— Я знала, что на Рудниках будет давка, — коротко ответила Люля, как катерок за ледоколом, продвигаясь за отцом к выходу со станции.

— Ой-ой, можно подумать! Ты и про Рудники-то ничего не знала!

— Теперь знаю. Я про них читала, пока ты спал.

— Ну и чего интересного вычитала?

— А того, — назидательно сказал Люля, когда они выбрались с рудничной Ямской станции и продолжили протискивание сквозь народные массы, текущие рекой по подземному коридору. — Поверхность планеты безжизненна, поэтому на Рудниках вся общественная жизнь ведется под землей.

— Это я уже заметил, — с сарказмом отозвался отец, буквально выдергивая ее за руку из какого-то на редкость тестообразного прроттубберранца, который как раз растекся по проходу и в которого Люля умудрилась влипнуть. — Ты какой-нибудь путеводитель читала? Где тут гостиница? И пункт аккредитации прессы?

- А зачем тебе гостиница? — спросила Люля, с омерзением обирая с себя клочья прроттубберранца, — Давай сразу на пункт. Мы же не на экскурсию по пещерам приехали. На марш сходим — и домой.

— Логично, — признал Слава, — Куда нам?

Девочка с минуту смотрела на него, потом сказала:

— Пропадешь без меня. Вперед!

И они лихо вывалились из толпы в какое-то ответвление шахты. В этом коридоре оказалось не в пример просторнее. В нескольких идущих рядом Слава сразу опознал коллег, и пошли приветствия и похлопывания по плечам и их заменяющим частям тела.

На корпункте тоже оказалось людно.

Слава запихнул Люлю в какой-то угол на скамейку (где она тут же достала ноутбук и уткнулась в него), а сам пристроился в хвост очереди за смутно знакомым карпакианцем в желтом прапунусе с капюшоном. Карпакианец оглянулся, откинул капюшон — и оказался Прраком, соучеником Захарова по Центральной технической школе, в которой они оба учились лет пятнадцать назад. Слава, конечно, не мог в этом поклясться, но у карпакианца, видимо, память оказалась лучше.

— Славка! — воскликнул он, и попытался хлопнуть Захарова по плечу. Получилось плохо, ведь рук у карпакиан нет. А их тела — если это вас интересует — напоминают собой древний земной музыкальный инструмент под названием туба, и представляют собой набор трубочек разной толщины, затейливо изгибающихся и переплетающихся между собой, который заканчивается раструбом наверху. Карпакиане по желанию могут вытягиваться в одну прямую длиной в парсек, либо сминаться в крошечный комочек. Они всегда считались непревзойденными воинами, а их цивилизация в прошлом была весьма агрессивной. С основанием Колеса Карпак прекратил войны с соседями, и теперь его жители занимались тем, что моделировали и разыгрывали многочисленные битвы прошлого различных планет.

- Привет, Пррак, — отозвался Захаров, пожимая какую-то из трубочек, — Надеюсь, я тебя схватил не за причинное место. В вашей анатомии я никогда не разбирался.

— Зато Я в вашей хорошо разбираюсь, — зловеще прогудел Пррак, — Помню, эдак в битве при Калке…