Сейчас Райнер Швальме живет в Краусник-Грос-Вассербурге, маленьком поселении в земле Бранденбург. Рисует карикатуры для той же берлинской «Berliner Tagesspiegel» и саксонской «Sдchsische Zeitung». Но, вот юмор уже не тот, что был во времена ГДР, как не тот уже журнал «Eulenspiegel». Но об этом я, помнится, уже писал.

Я не большой ценитель политической карикатуры, несколько вырос из комиксов, так и не научился свободно читать по-немецки, но в моей коллекции есть немного карикатур из старого «Eulenspiegel».

Вот вам целая страница, какой она была в, теперь уже, прошлом веке.

«Я говорю, да: это очень красиво… Но когда же ужин?»

«Редакция Полезные советы? Фрау Сусанна? Я должна вам сказать, это не подействовало!»

«Мы были недавно на одном модном показе, с тех пор у нее такая комическая походка»

«Сообщаю, водитель улетел на контроле алкоголя!»

Рассказ из цикла "Загадки миров Чертова Колеса".

Когда высокий, стройный и красивый корреспондент "Центральных Вестей" Святослав Захаров уже почти подошел к извозчику, который должен был отвезти его в нужную ему точку на Колесе, его догнала высокая, стройная, некрасивая девочка с сумкой и, положив ему руку на плечо, сказала:

— Папа.

— Нет, — простонал Захаров, оборачиваясь.

— Да. — кивнула девочка.

— Не надо!

— Надо. Каникулы.

— Какие каникулы, у вас курс рукоделия до конца месяца!

— Русского или центрального?

Захаров хлопнул себя ладонью по лбу и застыл в отчаянии.

— Это ты меня не предупредила, — сказал он наконец.

— Предупреждала.

— Я забыл! Ты должна была мне напомнить!

— Напоминала два раза. Последний раз я передала тебе по телепону сообщение и какую-то идиотскую модную песню.

- Я думал, это ты меня поздравила с днем рождения.

— Русским или центральным?

Все это время Слава, не сбавляя шага, почти бежал по коридору станции. Но после этого заявления дочки он резко остановился, круто повернулся, уставил палец куда-то в сторону выхода в Центр и сказал:

— Все, ты мне надоела. Проводила? Иди домой.

- Ты квартиру сдал, — ядовито напомнила отцу девочка, — До конца месяца. Центрального. А я закончила учебу как положено, по русскому времени. Приезжаю домой. И что? Дома даже дверь не открывается, а из окна высовывается чей-то чужой ребенок и посылает меня куда подальше. Телепоню в газету. Спрашиваю — где мой любящий отец? А отец, отвечают мне, уехал в командировку. Давно? Нет, только что. Бегу. Догоняю. Ну, и?

— Что — ну, и? — не понял Слава, уже держась за ручку двери нужной кабины. — Езжай к бабушке с дедушкой. — Ты давно с ними общался?

К чести Славы сказать, он слегка покраснел. И ничего не ответил.

- Так вот, — вздохнув, просветила его дочь. — Их тоже нет дома, и уже давно. Дедушка поднимает целину фантастической литературы одного из миров четвертого порядка тринадцатого сектора. В том мире с труднопроизносимым названием все фантастические выдумки земной литературы прошлого — суровая реальность. Все эти непонятные космические агрегаты, нуль-транспортировки и прочее. Так что, чтобы не дать аборигенам загнуться от рутины, дедушка ваяет романы о буднях хлеборобов. Расходятся, как горячие пирожки. Тамошнее правительство премию имени него учредило, которую ему же регулярно и вручает.