И рухнул прямо на водителя, буквально вбивая того в полик.

Хрясь! Старая продавленная спинка водительского сиденья не выдержала чудовищного удара, стопор, как выяснилось позже, слетел, и она откинулась назад, открывая напарнику путь в корму.

Я выскочил, держа "Кольт" двумя руками, и контролируя все цели сразу.

– Руки!

Поднимать руки было некому.

Старший группы каралькой лежал где-то внизу, чуть боком, мне был виден лишь кусок спины, левая же рука бандита осталась наверху и теперь безвольно лежала на обрезе двери. Неестественно лежала.

Второй, отвечающий за ПКМ, бодался с Гоблином.

Вы осознаёте это словосочетание? "Бодался с Гоблином". Это как телёнок с дубом… Сцена была эпическая! Бандюк успел схватить пулемёт обеими руками, но не успел его развернуть.

Сомов сидел рядом и держал машинку одной рукой.

– Отдай дяде пулемёт, шконка гнутая, – нехорошо пробасил он.

Спокойно так, тихо.

Я тем временем подошёл к первому, кто знает, может он очень крепкий на рану и теперь там выпавший магазин пристёгивает… Смотрю – лужа крови на полике, уже через щель закапало. Нихрена себе Бэтмен отработал! Поискал пульс на руке. Ясно.

– Гоб, так ты ж его убил!

Мишка, не обращая на мои слова никакого внимания, сильно потянул пулемёт за ствол на себя. Бандит потянулся следом, отрывая задницу от сиденья, но оружие из рук не выпустил. Глаза у него были бешеные – человек вообще ничего не понял, что сейчас произошло! Он твёрдо знал только одно: за утерю ПКМ главарь его распнёт прямо на морском берегу. На закате, чтобы красивей смотрелся.

– Ты пулемётик-то отдай, мальчик, – почти мирно опять попросил Бэтмен, и левой рукой приставил к виску несчастного свой "Парабеллум".

А тот не сдавался! Ухватившись за оружие, он вынужденно подползал к Сомову, как бандерлог к Каа.

– Мишка, прекращай, – приказал я.

Гоблин тяжко вздохнул, сунул пистолет за пояс, и левой же рукой, тяжёлым кулаком, как кувалдой двинул парня по темени. Тот обвалился, словно был сделан из песка.

– Цаца! – объявил напарник и поцеловал трофей. – Я же говорил, командир, что будет красиво!

– Ты первого убил своей тушей, – напомнил ему я.

– Статистически это неизбежно у гимнастов, – признал Мишган. – Осталось этого законтролить.

– Вот и контроль.

Сомов вновь вытащил пистолет и снова приставил к виску бывшего пулемётчика, на коже которого ещё оставался красный кружочек. Вдруг он неожиданно сказал:

– Костя, не могу чёта… В безвольное тело не могу. Сегодня как-то того… Короче, не могу, давай ты сделаешь?

Я сперва офигел! Гоблин врага пожалел! Не смог добить!

Вытащил нож. Стрелять не хочется, ещё полетит во все стороны… Под ребро, и все дела, сам дойдёт. Так и если ножом, потечёт… Вынать же надо. О чём я вообще! Что происходит!

– Слышь, Гоб, я что-то тоже пас. Не поднимается рука. Давай-ка, соберись! Нам что, на "Шепси" ехать за подмогой?

Мишка отвернулся, и в такой позиции сказал:

– Да и хрен с этим оленем, если он вообще очухается, в чём я лично сомневаюсь. Полюбасу после такого рауша у людей три дня из памяти вылетает, и это если репа крепкая, проверено! А если выживет – так Смотрящие нам зачтут, имеем право расслабиться в кои веки раз.