— Они — нет, — сказала Чармейн, — зато многие их предки умели. А король совсем не так прост, как кажется.

— Верно, — кивнула Софи. — Ты можешь задержаться и проглядеть записи вместе с нами?

— Если что-то будет непонятно, спросите меня в понедельник, — сказала Чармейн. — Мне надо успеть увидеть отца, пока пекарня не закрылась.

Когда Чармейн добралась до кондитерской, она уже закрылась, но было видно, что в полумраке за стеклом кто-то двигается — делает уборку. Чармейн легонько постучала в дверь, а когда это ни к чему не привело, прижалась лицом к стеклу и закричала:

— Впустите!

В конце концов человек за стеклом вразвалочку подошел к двери и приоткрыл ее ровно настолько, чтобы высунуть в щель голову. Оказалось, что это незнакомый Чармейн подмастерье примерно одних лет с Питером.

— Закрыто, — объявил он.

Его взгляд переместился на Потеряшку, которая сидела на руках у Чармейн. В приоткрытую дверь вырвался аромат свежевыпеченных плюшек, и Потеряшка тут же потянулась туда носом и восторженно принюхалась.

— И с собаками к нам нельзя, — добавил подмастерье.

— Мне надо увидеть отца, — сказала Чармейн.

— Все очень заняты, — заявил подмастерье. — Пекарня еще работает.

— Мой отец — мистер Бейкер, — объяснила Чармейн, — и я уверена, что он хочет меня видеть. Впусти меня.

— Откуда я знаю, что ты не врешь? — с подозрением спросил подмастерье. — Меня же с работы выгонят…

Чармейн понимала, что в такие минуты следует вести себя учтиво и деликатно, но терпение у нее кончилось — как тогда, с кобольдами.

— Вот глупый! — перебила она. — Если мой отец узнает, что ты меня не впустил, вот тогда он точно тебя выставит! Не веришь мне — пойди приведи его!

— Фу-ты ну-ты! — фыркнул подмастерье. Однако же попятился от двери и сказал: — Ладно, входи, но собаку оставь на улице, ясно?

— Нет, не оставлю, — возразила Чармейн. — Ее могут украсть. Это очень ценная волшебная собака, если хочешь знать, и ее впускает к себе даже сам король! А если уж король ее впускает, ты и подавно впустишь!

Подмастерье скривился.

— Это ты лаббоку в горах рассказывай! — презрительно бросил он.

Положение могло сильно осложниться, если бы в этот момент из двери пекарни не вышла Белль, одна из продавщиц. Поправляя платок на голове, Белль тараторила: «Тимми, я ухожу. Смотри у меня, перемой все…» — и тут она увидела Чармейн.

— Ой, Чармейн, здравствуй! Ты ведь к папе пришла, да?

— Здравствуйте, Белль. Да, к папе, — ответила Чармейн. — А он не пускает к нам Потеряшку.

Тут Белль увидела Потеряшку. Лицо ее расплылось в улыбке.

— Ой, какая очаровашечка! Но ты же знаешь, как папа не любит, когда в пекарню заходят с собаками. Лучше оставь ее в кондитерской, а Тимми за ней приглядит. Ты же присмотришь за ней, правда, Тимми?

Подмастерье что-то пробурчал и свирепо покосился на Чармейн.

— Чармейн, только имей в виду, в пекарне еще полно работы, — затараторила Белль — она всегда так разговаривала. — Нам заказали какой-то особенный торт. Так что ты недолго, хорошо? Оставь собачку здесь, ее никто не тронет. А ты, Тимми, послушай: я хочу, чтобы на этот раз полки были отмыты как следует, а не то я завтра тебе задам! Ну, пока-пока!