Комната, куда поместили Артема, была на первом этаже башни. Обстановка скудная, если не сказать нищенская. Кровать, застланная серой простыней, под ней соломенный тюфяк. Чтобы укрыться — какая-то облезлая шкура. Глиняный горшок под кроватью и лавка. Его осторожно положили на кровать, и она заскрипела под ним. Зашла девочка-замарашка в грязном платье и с босыми ногами. Подол платья подоткнут за пояс, открывая худые ножки, искривленные недостатком кальция, и унесла горшок. Все это Артем подмечал, не задумываясь, накапливая информацию. Кто как себя ведет, как говорит. Даже как ходит. Здесь была строгая вертикаль власти, и нарушить ее порядок значило совершить преступление.

Он хорошо знал культуру средневековья Земли и пытался сравнивать, находя схожие моменты. Но все равно информации было катастрофически мало. Мешало думать то, что постель кишела блохами. Прыгучие твари, видно, изголодались и набросились на Артема с жадностью людоедов.

Вошла та же девочка и поставила горшок под кровать, не поднимая головы, спросила:

— Может, что угодно вашей милости?

— Угодно, — ответил Артем, и девочка, шмыгнув носом, безропотно стала раздеваться. Сделала она это быстро, сбросив рваные обноски одним движением, и осталась полностью обнаженной.

Перед ошеломленным Артемом стоял скелет, обтянутый кожей, с грязными подтеками на теле. Присмотревшись, он понял, что это налитые лиловым, баклажанным цветом разбросанные по всему телу застарелые синяки и ссадины.

— Оденься! — поморщился Артем. Заниматься непотребством с этой кривоногой девчонкой он не испытывал никакого желания. Но толстяк Артам, видимо, не брезговал ничем. «Вот скотина», — ругнулся про себя Артем. Подождал, пока девочка покорно оденется.

— Тебя как зовут? — задал он первый вопрос.

Девочка удивленно посмотрела на него и несмело ответила:

— Как назвала мать, не помню, но все кличут меня Чучелом.

— Да уж, — крякнул Артем, видимо, жизнь простолюдинов здесь не сладка. — Присядь, мне тебя кое о чем расспросить надо.

Девочка присела на край лавки, опустила голову и стала безропотно ждать.

— Меня ударили по голове, и я многое забыл. Скажи, я заставлял тебя с собой спать?

— Нет, что вы, ваша милость! — воскликнула девочка, и Артем вздохнул с облегчением. — Вы просто позвали меня разделить с вами ложе, вы не заставляли.

Девочка подняла голову и искренне посмотрела ему в глаза.

— Хрен редьки не слаще, — проговорил недовольный Артем.

Девочка, увидев раздражение мага, сжалась и вновь опустила голову.

— Я давно в замке? — начал он издалека.

— Семь дней, ваша милость.

— Я все время жил здесь? — тоскливо обвел он глазами каморку, что ему выделили.

— Да, ваша милость, это гостевые покои для неблагородных господ. — Девочка отвечала сразу, однотонным скучным голосом, не проявляя эмоций. Может, их у нее уже и не было, подумал Артем, кроме страха и покорности. Все остальное из нее выбили.

— Как ко мне относятся в замке? — спросил он, подумав.

Девочка, не понимая вопроса, уставилась на него.

— Как ко мне относится конт — как к слугам или лучше?

Теперь девочка поняла, чего от нее хотят: