Мужчина спустился с крыльца и твердой решительной походкой человека, привыкшего повелевать, направился к повозке. Артем в это время перебирал варианты, что говорить и как себя вести, — наконец он понял, что лучше всего изображать амнезию. Возница и Савул низко поклонились. Артем тоже попытался изобразить поклон, сидя в повозке, и стал по-настоящему заваливаться. Голова закружилась, и он потерял ориентиры — где верх, а где низ. Суматошно замахал руками и вцепился в чью-то одежду. С трудом подняв голову, увидел, что держится за рукав камзола конта.

Надо отдать должное властителю этих земель, он не дернулся в сторону, не оттолкнул его, а позволил ему удержаться, даже придержал его рукой.

— Что со студентом? — спросил он резким властным голосом.

— Это, ваша милость, мертвяк его приложил, — не разгибаясь, ответил Савул.

— Маг — герой, ваша милость, врукопашную с ним сошелся и насадил того на крест. Откуда только сила взялась?

Человек в красной сутане поморщился и назидательно проговорил со строгостью в голосе:

— Всякое дарование исходит от господина нашего Хранителя. А почему он заклятия не применил? — рассматривая Артема и видя его затуманенный взгляд, спросил он того же Савула.

— Не успел он, ваша милость, мертвяк уже выкопался и ждал в засаде. Как только мы подошли, он бросился — и прямо на господина мага. Хрясть его по голове рукой. Рука вдребезги, а паренек, простите, господин маг схватил его и на крест спиной насадил. Потом упал и потерял сознание. Всю дорогу бредил.

— Не одержимый, случаем? — спросил толстяк в красной сутане. — О чем бредил? — Взгляд его стал похож на взгляд гиены, учуявшей добычу, даже какая-то радость промелькнула на его лице.

— Да о разном, святой отец. Но больше говорил, что хочет стать служкой в храме.

— Маг хочет стать служкой? — удивленно поднял брови конт. — Видно, сильно его неупокоенный приложил, коли ученик магической школы захотел идти в священнослужители. Что скажете, отец Ермолай? — повернулся он к человеку в красной сутане.

— На грешников тоже сходит благодать нашего господина, милорд. Его пути неисповедимы. Значит, он увидел что-то доброе в этом юноше и послал ему вразумление, отвращая того от богомерзкой магии.

— Так уж и богомерзкой? — усмехнулся конт. — Вы-то не пошли упокаивать мертвеца.

— Мы печемся о душах, милорд, а не о плотском. Спасаем грешников и заблудших. Наш труд более важен.

— Знаю, как вы печетесь, — проворчал конт, — травницу сожгли в деревне. Теперь крестьяне лекарю платят, а мне налоги уменьшились.

— Вы сами знаете, милорд, что мы стоим на страже духовной чистоты. У травницы не было магического образования. Откуда она могла черпать знания? Я вам уже говорил: от искусителя, врага нашего, который сеет соблазны и ловит в свои сети неосторожных. Лучше десять невинных сжечь, чем одного колдуна пропустить.

Конт поморщился, но спорить не стал.

— Отнесите мага в его покои и позовите моего лекаря к нему. — Он развернулся и зашагал прочь, но Артем успел услышать, как конт проговорил: — Надо же, с мертвяком сошелся врукопашную.