Артам вышел из сладкой дремы, недовольно открыл глаза и пошевелился. Он опять в этом неприветливом мире, один со своими бедами. Артам тяжело вздохнул и попытался встать. Что-то впилось ему в шею, перекрывая дыхание, и он закашлялся. Затем дернулся, и боль в горле заставила его закричать, но вместо крика он смог только замычать:

— Мы-мы-мм. — В рот его была глубоко засунута тряпка. — Мм-м-мы, — раздалось из его горла. Дыхания не хватало, и чем больше он дергался, тем сильнее затягивалась веревка на шее.

Наконец первый шок от ситуации, в которую он попал, прошел. Он понял, что лучше не шевелиться, тогда он сможет дышать более-менее свободно. Артам немного пришел в себя и постарался оглядеться. Он лежал на боку, связанный и с кляпом во рту. Что с ним произошло, Артам не знал. В памяти было только то, что он проигрался в карты, а дальше — все, пустота, забвение. Он ничего не помнил. Решив уйти из той страшной действительности, в которой он оказался, Артам попытался спрятаться в сердце, но, как ни старался, у него ничего не получилось. Тогда он закричал, мысленно обращаясь к внедренцу.

— Артем! Артем! Беда! Отзовись.

— Тебе чего? — ответил тот, но сонно и недовольно. — Чего ты кричишь и мешаешь спать?

— Беда, Артем! Я связан и могу скоро задохнуться. — И, не выдержав обстоятельств, свалившихся на него, заорал: — Спаса-а-ай!

— Нет, Артам, тебе придется терпеть и понять, что ты оказался в таком положении неспроста. Ты проиграл все в карты, не отдал долг, теперь сам расхлебывай. — И Артем скрылся, не отвечая больше на настойчивые мольбы и призывы о помощи.

— Что, людоед, пришел в себя? — услышал он негромкий голос.

Задыхаясь, повел налитыми кровью глазами и увидел нереальную картину: на табурете сидел маленький страшный человечек и грозил ему пальцем. Артам закрыл глаза, стараясь убрать возникшее наваждение. Но оно не проходило. Голос продолжал вещать:

— Как же ты плохо себя ведешь, вторая половина человека. Ну ничего, я постараюсь сделать так, что ты изменишься. Сейчас я поем, потом вычислю твою волну биополя и буду тебя изменять в лучшую сторону. Но если не получится, тебя можно определить… куда же тебя можно определить?

Артам, слушая этот бред, лежал смирно и боялся открыть глаза. Он думал — вот досчитает до десяти, и видение исчезнет. Но оно бормотало, чавкало и рыгало. Затем раздался громкий звук, и запахло очень неприятно. Артам попытался поморщиться, хотя с тряпкой во рту это было сделать сложно. И подумал: из нижнего мира дух, вон как воняет.

— Арингил, смотри, этот коротышка собирается что-то делать с Артамом. Я боюсь, — задергала спящего ангела за плечо Агнесса.

Тот открыл глаза и стал смотреть на приготовления гремлуна. Затем принял видимый для гремлуна образ, спустился к нему.

— Уважаемый, гремлун. Как судьба, отвечающая за жизнь этого человека, я хочу знать — что вы собираетесь с ним делать? Я не разрешаю вам проводить свои ненаучные эксперименты.

Гремлун скривился и недовольно пробормотал:

— Явился, не запылился. Где ты был, судьба, когда человек раздвоился? Днем он светлый… — Гремлун подумал и поправился: — Почти светлый, а ночью темный. Младенцев ест.