– Но разве ты не слишком молод для того, чтобы получить Метку? – спросила Афродита, взяв с блюда бабушкино печенье и рассеянно надкусив его.

– Ему в августе будет шестнадцать, – подсказала бабушка.

– Да, мне едва исполнилось пятнадцать, когда меня отметили. Я был самым молодым подлетком в истории Обители Ночи Талсы. И превратился я тоже быстрее всех в истории: всего через месяц после получения Метки.

– Почему ты сейчас в полном порядке, а все остальные, кто был с тобой, нет? – спросил Старк.

– Почему все? – возразила Афродита. – Другой Джек тоже в норме.

– Но остальные подлетки совершенно раздавлены, – сказал Дарий. – Из тех вампиров, которые были с тобой, трое покончили с собой, а двое сейчас внизу, в ужасном состоянии. В чем твое отличие от них?

– Не знаю. Я никогда этого не знал. Конечно, я тоже испытывал голод, как и все. Это было ужасно. Но я всегда сохранял способность думать и был уверен, что утрачу разум после превращения, как это происходило со всеми, но этого тоже не случилось.

– Как это объяснил твой наставник? – спросила я.

– Зет, в моем мире у красных подлетков не бывает наставников. У нас есть только тренеры, один тренер на целый класс. Грубо говоря, став красным подлетком, попадаешь в целую толпу таких же бедолаг и вместе с ними переходишь из одного класса боевых искусств в другой, и так вплоть до превращения. Тренеры просто ждут и наблюдают, кто сможет пересилить свой голод. Если не можешь – ты солдат. Можешь – тебя отдают на курсы офицеров. Но и тогда у тебя не будет никакого наставника. Тобой будет заниматься командир. А с ним нельзя говорить ни о чем, кроме сражений и убийств.

– И что, никто не догадался, что ты особенный? – спросила бабушка.

Внутри у меня все болело от сочувствия к Другому Кевину.

Он покачал головой.

– Я хорошо научился маскироваться. Они хотели, чтобы мы выполняли приказы, творили страшные, жуткие дела. – Другой Кевин застыл, не донеся вилку до рта, и остекленевшим взглядом уставился в свою тарелку.

– Кев! – негромко окликнула я.

– Все хорошо, милый. – Бабушка накрыла рукой его руку. – Мы сражались с Тьмой, знаем ее обличья и не станем тебя осуждать.

Он дернулся, положил вилку на стол, потом сделал большой глоток из стакана, положил ладонь на бабушкину руку и посмотрел на меня.

– Сохраненная способность думать – это большое преимущество, тем более когда об этом не знает никто, кроме тебя. Я как мог пользовался этим. Чаще всего мне удавалось удерживаться от самого страшного. Но порой я не мог противиться всепожирающему голоду. В таких случаях я старался сделать все как можно быстрее и безболезненнее, чтобы не причинять моей жертве лишних мучений. – Он потер пальцами переносицу. – Несколько раз я был уверен, что схожу с ума, думал, все кончено и я превращаюсь в одного из них… Но, когда мне было совсем худо, Никс посылала мне сны, и я вновь просыпался самим собой.

Я резко выпрямилась. Бабушка и Афродита подались вперед.

– Сны? Никс посылала тебе сны? – переспросила бабушка.

– Да, что это были за сны? – выпалила я.

Кевин пожал плечами.