Лори пару секунд переваривает его слова, а потом тянется стаканом. Они чокаются.

— И так, к делу, - голос Ш’Ирена становится сдержанным и деловым, - оставим пока К’Рэйга, с которым ты и так уже неплохо справился и доказал, что на твою помощь я могу рассчитывать. Меня интересует, кого еще из моих конкурентов ты можешь помочь устранить. И в случае твоей помощи, я буду очень щедрым.

— Меня не интересуют деньги. - Лори и правда очень убедительно пожимает плечами. - Я хочу получить место в твоей команде, Ш’Ирен. У меня тоже есть амбиции, и я не хочу всю жизнь ходить в помощниках влиятельного человека - я хочу быть правой рукой сенатора. И готов сделать все, чтобы помочь тебе им стать. При условии, что получу эту должность.

— Ты, не моргнув глазом, подставляешь К’Рэйга, и при этом рассчитываешь получить у меня ту же должность? - Ш’Ирен очень грамотно разыгрывает недоверие. Если бы сейчас он быстро и без всяких подозрений согласился, Лори наверняка бы заподозрил неладное. Даже молодые и «зеленые» кандидаты не могут быть настолько болванами, чтобы прижимать к груди болотную гадюку. - Я похож на идиота?

— Ты похож на человека, которому позарез нужны мои услуги. Иначе, ты не стал бы приглашать меня на разговоры тет-а-тет и поить ви́ски. Почему бы не поторговаться?

— Допустим, - племянник берет небольшую паузу, - если бы я согласился на твои условия, на какую помощь я мог бы рассчитывать?

— Я могу одним щелчком пальцев убрать старика Лакса, - без заминки выдает Лори. - Я знаю о нем кое-что такое, что уничтожит и его карьеру, и всю его жизнь.

— Звучит слишком фантастично, - морщит лоб Ш’Ирен. - Лакс - слишком большая глыба, чтобы сдвинуть ее парочкой грязных историй.

— Одной историей, - поправляет Лори. Подается вперед и понижает голос так сильно, что мне приходится напрячь весь свой слух, чтобы разобрать хотя бы что-то. - Одной очень-очень грязной историей, в которой, кстати, замешана Маргарита Шереметьева.

Что, черт подери, он только что сказал?!

Я всегда был очень сдержанным. Пришлось учиться подавлять любые негативные эмоции, потому что в жизни, порой, случалось с пылу с жару наломать таких дров, что хватило бы на год работы маленькой лесопилки. Учиться держать себя в руках оказалось проще, чем разбираться с последствиями, которые иногда влияли на мою жизнь даже спустя многие годы. Всплывали очень не вовремя, как утопленники по весне.

Сейчас именно та ситуация, когда нужно взять в руки известно что из «мужского арсенала» и дать уроду закончить. Я говорю себе это раз сто, но все бессмысленно, потому что все решает сто первый.

— Я, мать твою, очень стараюсь держать себя в руках! - ору это в перекошенную от страха рожу Лори, пока моя ладонь сжимается вокруг его глотки и сдавливает почти без труда, как горлышко пластиковой бутылки. - Я очень стараюсь!

Лори что-то невнятно хрипит и пускает слюни.

— К’Рэйг, не надо! - Ш’Ирен цепляется мне в локоть и с усилием, но все-таки оттаскивает назад. - Оно того не стоит.

Лори, вернув возможность дышать, жадно хватает воздух широко открытым рыбьим ртом, потом пытается попятится назад, явно чтобы сбежать, но я успеваю остановить его смертельным аргументом: