Он задумчиво посмотрел на меня, упорный взгляд его больших карих глаз был неожиданно решительным.

– Выходи за меня, – сказал он.

– Но ты же всегда говорил…

– Завтра. На следующей неделе. Как можно скорее.

– Но ты…

– Софи, выходи за меня.

Итак, я вышла за него. Ведь я не умела отказывать Эдуарду.

На следующий день после потасовки в баре «Триполи» я проснулась поздно. Потеряв голову от неожиданного богатства, мы слишком много съели и выпили, да и вообще не сомкнули глаз до зари, забывшись в неистовом переплетении тел, а во время передышки были не в силах совладать с приступами веселья при воспоминании о злобной физиономии Динана. Я с трудом оторвала голову от подушки и убрала упавшие на лицо волосы. Оставшаяся после вчерашнего на столе мелочь исчезла, – должно быть, Эдуард ушел за хлебом. Мне показалось, что я слышу снизу, с улицы, его голос, и я снова предалась счастливым воспоминаниям о вчерашнем вечере, прошедшем для меня в сладком дурмане. Но затем, поняв, что он не собирается подниматься наверх, я поспешно накинула халат и подошла к окну.

У него под мышкой были зажаты два багета, и он беседовал с какой-то потрясающей блондинкой в приталенном темно-зеленом платье-пальто и в меховой шляпе с широкими полями. Должно быть, почувствовав мой взгляд, она посмотрела прямо на меня. Эдуард повернулся и помахал мне рукой:

– Спускайся вниз, cherie. Я хочу тебя кое с кем познакомить.

У меня не было ни малейшего желания ни с кем знакомиться. Мне хотелось, чтобы он поскорее поднялся наверх, хотелось прижаться к нему и осыпать поцелуями. И тем не менее я запахнула халат и, тяжело вздохнув, спустилась по лестнице к парадной двери.

– Софи, это Мими Эйнсбахер. Моя старинная подруга. Она купила у меня несколько работ и позировала для пары картин.

Еще одна? – рассеянно подумала я.

– Примите мои поздравления по поводу вступления в брак. Никогда бы не подумала, что Эдуард… на это способен.

Ее взгляд показался мне неприязненным, да и с Эдуардом она вела себя слишком фривольно, и я вдруг почувствовала себя не в своей тарелке.

– Очень приятно, мадемуазель.

Протянутую мной руку она взяла так, будто это была дохлая рыба.

В разговоре возникла томительная пауза. Два дворника мели улицу с противоположных сторон, дружно насвистывая. Из переполненных сточных канав тянуло гнилью, этот запах лег на старые дрожжи от выпитого вчера вина, меня внезапно затошнило.

– С вашего позволения, – пробормотала я, пятясь к двери. – К сожалению, я не одета для светских бесед. Эдуард, я пока поставлю кофе на огонь.

– Кофе! – воскликнул он, потирая ладони. – Ну что ж, Мими, очень рад встрече. Я скоро приду… прости, мы придем посмотреть твою новую квартиру. Похоже, она действительно шикарная.

Он поднялся за мной по лестнице, весело напевая себе под нос.

Пока Эдуард снимал верхнюю одежду, я налила ему кофе и забралась обратно в постель. Он поставил между нами тарелку, отломал кусочек хлеба и протянул мне.

– Ты с ней спал? – не глядя на Эдуарда, спросила я.

– С кем?

– С Мими Эйнсбахер.

Сама не пойму, почему я спросила; раньше я ничего подобного себе не позволяла.