Потерянные ключи, очки, телефоны, забытые телефонные номера и места парковки – это происходит со мной постоянно. Но потеря ключей и от квартиры и от машины в один день была случаем экстремальным, и, вероятно, она связана с бессонницей, которая донимала меня накануне ночью.

Я уверен, что знаю причину этой бессонницы. В тот вечер я смотрел французский фильм «Любовь»[39], живописующий трагедию стареющего любящего мужа, который помогает уйти из жизни своей тяжелобольной жене. Супруги в фильме напоминали нас с Мэрилин, и сцены из него преследовали меня всю ночь. «Любовь» – превосходное кино, но мой вам совет: посмотрите его до того, как вам исполнится восемьдесят.

Я уже давно беспокоюсь, что стареющая память вынудит меня отказаться от приема пациентов, поэтому, чтобы отход от дел не застал меня врасплох, активно пользуюсь компьютерной программой диктовки: после каждого сеанса я обязательно надиктовываю отчет на одну-две страницы и непременно прочитываю его перед новой встречей с тем же пациентом. С этой целью я всегда составляю расписание так, чтобы между пациентами было как минимум двадцать минут. Более того, в последние несколько лет я принимаю не более трех пациентов в день. Когда мне пишет какой-нибудь пациент из далекого прошлого, я часто поначалу теряюсь, но прочтение пары предложений из моих старых заметок, как правило, открывает «клапан» для всей его истории.

Но в потере памяти есть и светлая сторона: забывание сюжетов многих книг дает мне возможность с удовольствием их перечитывать. Современные романы все меньше доставляют мне радость, так что я возвращаюсь к своим «любимчикам», выстроившимся в книжном шкафу: «Сто лет одиночества», «Грендель», «Большие надежды», «Приключения и неудачи Макролла», «Холодный дом», «Дети полуночи», «Тетушка Хулия и писака», «Даниэль Деронда», «Сайлас Марнер» и «Путем всея плоти» – многие из них я теперь могу читать, словно в первый раз.

В книге «Вглядываясь в солнце» я говорю о концепции «волн» как способе облегчить страх смерти. Каждый из нас, часто того не сознавая, создает концентрические круги влияния, которые могут воздействовать на других еще долгие годы, порой даже не одно поколение. Влияние, которое мы оказываем на других, передается подобно волнам по воде – все дальше, пока они не становятся невидимыми невооруженным глазом, но все равно продолжаясь на наноуровне.

Как Джон Уайтхорн и Джерри Франк «взволновали» меня, так, полагаю, и я «взволновал» своих студентов, читателей и пациентов, и в особенности своих четверых детей и семерых внуков. Я до сих пор помню слезы радости на моих глазах, когда моя дочь Ив позвонила и сказала мне, что поступила в медицинскую школу. В прошлом году я снова прослезился, услышав, что ее дочь Алану приняли в медицинскую школу Тулейнского университета. А в минувшее Рождество я сел с Адрианом, моим трехлетним внуком, за нашу первую партию в шахматы.

Ялом дает трехлетнему внуку первый шахматный урок, 2016 г.

Вот ведь загадка: когда я уйду на покой? Меня часто просят помочь пациентам принять как раз это решение. Не так давно я работал с Говардом, успешным, чрезвычайно умным менеджером хедж-фондов. В восемьдесят пять лет он не прекращал работать и, как приклеенный, часами сидел за компьютером. Ко мне Говард обратился по настоянию жены. Ему, живущему на Западном побережье, приходилось вставать в половине пятого утра, чтобы мониторить фондовый рынок, и днем он практически не отходил от экрана.