– Снимай штаны, – приказал Уорик, садясь на корточки.

Я подняла голову, уставившись на него.

– Серьезно? – раздраженно произнес он и закатил глаза. – Думаешь, побег из адской дыры и твое ранение были моим грандиозным планом, чтобы увидеть тебя в трусиках? – Он наклонился ко мне, его губы были совсем близко. – К тому же я уже видел голой тебя, принцесса. Ничего примечательного. Одни кости.

Смущенная и раздраженная, я нахмурилась.

– Пошел ты, знаешь куда.

– И кто еще кому в штаны пытается залезть.

Я повернула голову, пугаясь поднимающейся внутри ярости. Палинка заглушила мою боль настолько, что я возненавидела Уорика.

– Снимай, или я помогу.

Он встал, нависая надо мной, уперев руки в бока.

Измученная и злая, я смотрела на него снизу вверх, ведя себя как упрямый ребенок.

– Отлично.

Уорик пожал плечами и ухватился за пояс моих брюк – там, где его пальцы коснулись моей кожи, побежали мурашки. Он медленно стянул с меня штаны, осторожно оторвав их там, где они прилипли к ране, и бросил их на пол.

Я была только в тюремном нижнем белье. Осмотрев себя, на глазах навернулись слезы. Как быстро изменил меня Халалхаз.

Для многих несколько месяцев ничего не значили, но для меня, казалось, прошли годы.

Я всегда была худой, но подтянутой, и у меня были мускулы. Здоровая кожа, волосы и ногти. Румянец на щеках. Раньше моя кожа была гладкой, Ребекка всегда настаивала на уходе за лицом и спа-днях наряду с диетой. Тюрьма все забрала. Теперь я выглядела больной и изможденной. Каждый сантиметр моей кожи стал фиолетовым, желтым и зеленым из-за синяков, ребра торчали. Вены выпирали. Глубокие шрамы от хлыста, раны от ножа рассекали мою кожу.

С того давнего приема я не смотрелась в нормальное зеркало. Я не знала эту девушку, смотрящую на меня с комода. Много раз мое лицо разбивали. Этот человек нес бремя того, через что он прошел. Я была грязная, вся в крови, порезах и синяках. Под глазами образовались темные круги. Мои длинные, обычно блестящие и сильные волосы спутались в жирные узлы.

Глупо или нет, но я не смогла сдержать слезы из-за потери себя, своей молодости и красоты. Отвернувшись от зеркала, я сделала еще один глоток палинки. В знак поражения я опустила плечи.

– Эй. – Уорик присел снова на корточки передо мной и взял меня за подбородок. – Мы сбежали. Живые. Мы сделали это, Ковач. Это лучше, чем ничего.

– Как? Как мы выбрались… и Зандер…

– Позже, – шикнул он на меня, – давай пока подумаем только об одном. Мы сбежали. И все остальное может подождать, кроме твоей ноги. Идет?

Я кивнула, понимая, что свобода – это, безусловно, самое важное. Мне следовало бы радоваться, но я ничего не чувствовала. Я пристально смотрела в голубые глаза Уорика, словно лишь только он спускал меня с небес на землю. Я ощущала его пальцы на своем подбородке.

Уорик выдержал мой взгляд. Что-то настойчиво пыталось пробиться внутрь меня, но я не могла распознать, что это. Я видела только Уорика и чувствовала только его прикосновения. И вновь появилось осознание, что он заполнил собой все пространство – как внутри, так и снаружи.