Харри и Ракель стояли в музее возле шхуны «Фрам» и смотрели, как группа японцев фотографирует снасти, одновременно улыбаясь и кивая гиду, который объяснял, что это судно было зафрахтовано Фритьофом Нансеном во время его неудачной попытки стать первооткрывателем Северного полюса в 1893 году, а позже и Руалем Амундсеном, когда он в 1911 году выиграл у Скотта гонку за Южный полюс.

— Я опять забыла часы у тебя на тумбочке, — сказала Ракель.

— Это старинная примета, — заметил Харри. — Это значит, ты должна вернуться.

Она положила ладонь на его руку и покачала головой:

— Мне их подарил Матиас. На день рождения.

О котором я забыл, подумал Харри.

— Сегодня утром он спросил, почему я их не надела. А ты знаешь, как мне непросто врать. Ты не мог бы…

— Я привезу их часа в четыре, — ответил он.

— Спасибо. Я буду на работе, ты положи их в скворечник у двери. Там…

Ей не надо было продолжать. Там она держала ключи от дома, чтобы он мог войти, когда возвращался поздно ночью. Харри ударил ладонью по перилам:

— Если следовать Арве Стёпу, главная ошибка Руаля Амундсена в том, что он выиграл. Стёп считает, что в истории остаются обычно те, что проиграли.

Ракель не ответила.

— Это, наверное, просто попытка найти утешение, — сказал Харри. — Пойдем?

На улице шел снег.

— Значит, все кончилось? — спросила она. — Или до следующего раза?

Он посмотрел на нее, желая убедиться, что она говорит о Снеговике, а не о них.

— Мы пока не знаем, где тела, — ответил он. — Я вчера был у нее в камере, перед тем как отправиться в аэропорт. Катрина так ничего и не сказала. Смотрит куда-то, будто меня там и нет вовсе.

— А ты кому-нибудь говорил, что поедешь в Берген?

Харри покачал головой.

— Почему?

— Ну, — пожал плечами Харри, — я же мог ошибаться. Тогда бы просто вернулся по-тихому и не выглядел бы идиотом.

— Мне кажется, не поэтому, — сказала она.

Харри покосился на нее. Она выглядела еще хуже, чем он сам.

— Честно говоря, сам не знаю. Я надеялся, что преступник все же не она, а кто-то другой.

— Потому что она как ты? Потому что ты мог бы оказаться на ее месте?

Харри не мог припомнить, чтобы он говорил ей, что они с Катриной похожи.

— Она выглядела такой одинокой и напуганной… — Харри зажмурился — порыв ветра бросил пригоршню снега ему в лицо. — Как будто заблудилась в сумерках.

Черт! Черт! Он моргнул и почувствовал, как к горлу подкатывает ком, рыдания чуть не выплеснулись наружу. Может, у него у самого нервный срыв? Его бил озноб. Вдруг он почувствовал теплую ладонь Ракель на своем подбородке.

— Ты не она, Харри. Ты другой.

— Да? — слабо улыбнулся он, отводя ее руку.

— Ты не лишаешь жизни невинных людей, Харри.

Харри отказался от предложения Ракель подвезти его и поволокся к автобусу. В автобусное окно он смотрел на хлопья снега и на фьорд, а сам вспоминал, как Ракель произнесла слово «невинных», — немного повысив интонацию, будто сомневалась и задавала вопрос.

Харри уже собирался открыть дверь, как вдруг вспомнил, что у него кончился растворимый кофе, и прошел пятнадцать метров до лавки Ниязи.