— Догадаться было несложно. Мы же с тобой так похожи.

Катрина закивала головой:

— Если ты так в этом уверен, почему приехал один?

— Я не один. Мюллер-Нильсен со своими людьми на катере уже на подходе.

Катрина засмеялась. Харри чуть заметно сдвинул руку к карману с револьвером.

— Я согласна, мы похожи, Харри. Но когда надо врать, тут уж я справляюсь гораздо лучше тебя.

Харри сглотнул. Рука была ледяная — пальцы могут не послушаться.

— Да уж, — согласился он. — И с убийствами тоже.

— Вот как? А сам, похоже, собираешься меня убить, руку к карману тянешь. Вставай и снимай куртку. Медленно. И кидай ее сюда.

Харри выругался, но повиновался. Куртка со стуком упала на палубу у ее ног. Катрина, не отводя взгляда от Харри, швырнула ее за борт.

— Тебе все равно пора прикупить новую, — сказала она.

— Хм… Чтоб подошла к морковке, которую ты сунешь мне в пасть? — поинтересовался Харри.

Катрина несколько раз моргнула, и Харри заметил в ее взгляде нечто похожее на замешательство.

— Слушай, Катрина. Я пришел помочь тебе. Тебе нужна помощь. Ты больна, Катрина. Вот почему ты совершила все эти убийства.

Катрина медленно покачала головой и показала на берег:

— Я два часа сидела там и ждала тебя, потому что точно знала: ты приедешь. Ты всегда находишь то, что ищешь. Вот почему я тебя выбрала.

— Выбрала?

— Да, выбрала, чтобы ты нашел мне Снеговика. Вот почему ты получил то письмо.

— А почему ты сама не стала его искать? Далеко ходить бы не пришлось.

Она покачала головой:

— Я пыталась, Харри. В течение многих лет. И поняла, что не справлюсь. Это мог сделать только ты, ведь ты единственный, кому удалось поймать серийного убийцу. Мне нужен был Харри Холе. — Она грустно улыбнулась. — Последний вопрос, Харри. Как ты догадался, что я тебя обманывала?

Харри думал о том, как все произойдет. Пуля в лоб? Раскаленная петля? Морская прогулка и камень на шее? Ему должно быть страшно. Невообразимо страшно, так страшно, что он должен упасть перед ней на палубу и умолять оставить в живых. Отчего же он этого не делает? Дело было не в гордыне, ее он множество раз проглотил вместе с виски и выблевал обратно. Может, его парализовала мысль о безнадежности: он понимал, что ничто уже не поможет, даже наоборот — только укоротит его жизнь? Нет, скорее это просто из-за усталости, всеобъемлющей и глубокой.

— Я все время в глубине души был уверен, что все это началось давным-давно, — сказал Харри и заметил, что больше не чувствует холода. — Что все было спланировано и тот, кто это делал, смог проникнуть в мою жизнь. Таких людей совсем немного, Катрина. А когда я увидел газетные вырезки в твоей квартире, то понял, что это ты.

Она непонимающе захлопала глазами, и Харри почувствовал, что в его безупречную логику вклинивается сомнение. А может, оно было всегда, это сомнение? Ливень барабанил с удвоенной силой, вода плескалась за бортом. Он увидел, как она открыла рот, как ее пальцы обхватили покрепче рукоять револьвера. Харри схватил удочку и уставился прямо в дуло. Так вот как он должен закончить — на борту катера, в Вестланне, без свидетелей, без следа. Перед глазами возник образ — Олег. Только он один.