— У меня была депрессия, — сообщила Анника твердым голосом и кивнула мужу, чтобы тот вернулся на свое место.

Но Маттиас и не думал садиться.

— Не ваше дело, черт вас дери.

Анника посмотрела на него тем взглядом, каким до сих пор удостаивала только Давида.

— Это моя жизнь, и я расскажу столько, сколько сочту нужным. Пожалуйста, сядь.

Маттиас что-то проворчал, но вернулся на свое место. Лишь после этого Анника опустила глаза и продолжила:

— С тех пор прошло два года. Как раз тогда умерла мама. Отца к тому времени уже пять лет как не стало. Я вдруг почувствовала себя такой одинокой… всеми покинутой. И тогда мне вдруг стало ясно, что я следующая. — Она подняла голову. — Понимаете? Пока родители живы, собственный возраст воспринимается как нечто эфемерное. Ведь на очереди еще целое поколение. И внезапно сознаешь, что уже твое поколение состарится следующим и вымрет.

Анника выдержала паузу, и Маттиас не преминул ею воспользоваться:

— Может, довольно душевного стриптиза?

— Эти мысли не отпускали меня, — невозмутимо продолжала Анника. — Для меня все как будто утратило смысл, словно со смертью матери оборвалась и моя собственная жизнь. Я пыталась выкарабкаться самостоятельно, но… потом у меня вдруг не наступили месячные.

— Анника! Это уже явно…

— Нет! — оборвала она мужа. — Они хотят знать, и я им скажу. Мне перевалило за сорок, и спустя несколько месяцев началась менопауза. Это меня окончательно добило.

— Анника добровольно обратилась за помощью к психиатру, — закончил Маттиас, глядя на Тимо, который слушал вместе со всеми. — Добровольно! Через пару недель ей стало лучше, и она вернулась домой. Вот и все. Ну что? Доволен? Чего ты добился своим идиотским разоблачением?

— Я ничего не добивался, — ответил Тимо. — Меня просто бесит, что подобные вам обращаются с нами как с грязью. При этом каждому из вас приходится скрывать больше, чем нам с Хорстом, вместе взятым.

Йенни задумалась, что еще Тимо знал об участниках тура. И о ней.

— Это что, угроза? — Флориан с откровенной неприязнью взглянул на Тимо.

Тот ответил ему своей нахальной ухмылкой.

— С чего бы? Чем тебе угрожает то, что я выяснил?

— Не знаю, уместно ли это, — вмешался Давид, прежде чем Флориан успел отреагировать, и Йенни была благодарна ему за то, что он в очередной раз предотвратил ругань. — Но я лично с утра ничего ел, и у меня подводит живот. Я же не один такой?

Ответом ему был согласный ропот. Анна, Сандра, Нико и Йоханнес вызвались помочь Эллен на кухне. Остальные между тем со всем рвением принялись накрывать на стол. Чувствовалось, что все только рады заняться чем-то обыденным и хоть как-то отвлечься.

На ужин подали овощной гратен с банановым карри и грудинкой. Блюдо оказалось превосходным, но съедена была лишь половина. После первых же кусков у Йенни пропал всякий аппетит, и было очевидно, что не только у нее.

Когда посуда была убрана и сложена в посудомоечные машины, они снова собрались в каминном зале. Все, кроме смотрителей. Как пояснил Хорст после ужина, им нужно было заняться системой отопления. По его словам, возникла какая-то проблема, и пока ее не устранили, кое-какие манипуляции приходилось производить вручную ежедневно.