Давид, Маттиас и Анника друг за другом вышли из номера.

— Ну что, в норме? — спросил Давид; на лице у него тоже был написан ужас.

Йенни кивнула и хотела пройти в комнату, но Маттиас загородил ей дорогу и сказал с серьезным видом:

— Сейчас мы ничего не можем для него сделать. Нико побудет пока с ним, а через час я его подменю, после меня — Давид. Будем меняться. Мы решили собраться все внизу. Нужно обсудить, что мы теперь предпримем. Лучше пойдем с нами.

— Что мы теперь предпримем… — с едва уловимым сарказмом произнес Йоханнес, вышедший следом, и, покачав головой, двинулся прочь.

Йенни посмотрела ему вслед и снова кивнула.

— Я скоро спущусь. Сначала хочу еще раз взглянуть на Томаса.

Маттиас по-прежнему стоял у нее на пути и не собирался уступать. Йенни положила руку ему на плечо и отодвинула в сторону.

Нико занял место на краю кровати, где еще недавно сидела Йенни. Сандра стояла рядом.

Он оглянулся на Йенни, когда та вошла в комнату, и взял тряпку со лба Томаса. Затем смочил ее в тазу, вероятно, принесенном кем-то с кухни, снова положил Томасу на лоб и вытер платком кровь с его ушей.

— Тебе уже лучше?

— Да. Как он?

— Без сознания, — тихим голосом ответила Сандра, участливо тронула ее за предплечье и вышла за дверь.

— Без сознания? — Йенни снова повернулась к Нико. — От обезболивающего?

— Возможно. А может, от болей. И его лихорадит. Тебе уже сказали, что у него без конца течет кровь из ушей? И что мы обнаружили еще одну рану на шее?

— Да, какой-то порез.

— Мне, скорее, кажется, кто-то прицельным ударом повредил ему спинной мозг, так, чтобы тело парализовало ниже шеи.

Йенни взглянула на увеченные глаза Томаса и не смогла сдержаться. По щекам покатились слезы. Она смахнула их тыльной стороной ладони.

— Все эти увечья… ты понимаешь, что все это означает для него?

— Да, — ответил Нико и, помолчав немного, добавил: — Хоть и не могу представить это, и не хочу.

— Что за чудовище способно на такое?

Нико промолчал. Но позже, смочив еще раз и отжав тряпку, он все же сказал:

— Ты бы тоже спустилась. Томасу пока ничем не поможешь. Нам остается только смачивать эту дурацкую тряпку и поить его обезболивающим, так чтобы он по возможности не сознавал своего положения. Я займусь этим в ближайший час. Потом меня сменит Маттиас. Думаю, внизу ты сейчас нужнее; попробуй немного всех успокоить. Эмоции уже бьют через край, и непохоже, что Йоханнес в состоянии вести дискуссию.

Йенни кивнула и, не взглянув на Томаса, направилась к двери. Она вышла в коридор, но не сделала и пары шагов, как ее тело содрогнулось в безудержном плаче.

Когда Йенни спустя какое-то время вошла в каминный зал, между Анникой и Йоханнесом уже шла жаркая дискуссия.

— Мы не можем, пойми же ты наконец, — как раз говорил Йоханнес; он оглянулся на Йенни, ища ее поддержки.

Анника небрежно махнула рукой.

— Глупости. Ты, может, и не сможешь, потому что ни дня в своей жизни не посвятил спорту и задыхаешься после трех шагов. Но про тебя речь и не шла. Я говорю только за себя. — Она то ли не заметила косой взгляд Маттиаса, то ли намеренно его игнорировала. — Я по меньшей мере две недели в году провожу среди снега, на лыжах, и плохая погода меня не испугает. Но если у тебя есть другие идеи, как вызвать помощь, — прошу.