Толпа начала расходиться, оживлённо обсуждая происходящее.

Из дома выскочила жена больного, кинулась к Яшутину.

– Спасибо огромное! Слов нет, что вы сделали для нас! Мы всё равно уедем, она вернётся и вышвырнет нас, но мы хотя бы сегодня ночь проведём здесь, пока Толя очухается. Не знаю, как вас благодарить!

– Никак не надо, – улыбнулся Константин, переставая переживать по поводу вмешательства в чужие распри; на сердце потеплело. – Родственники в России есть?

– Племянница в Наро-Фоминске живёт, к ней поедем.

– Вот мой мобильный. – Костя продиктовал номер телефона. – Запомнили?

– Д-да, – неуверенно кивнула Наталья.

Яшутин повторил номер:

– Звоните, если понадобится помощь.

Женщина поправила сбившийся платок, несмело посмотрела на защитника:

– А вы вправду… из гвардии?

Он засмеялся, хотя в душе заскребло:

– Вправду. Всё будет хорошо. Я тут побуду ещё немного, до вечера, но уверен, что сегодня вас не тронут. Наши чиновники запрягают так же медленно, как и едут потом.

Жена инвалида не поняла смысла шутливого замечания, торопливо закивала:

– Спасибо, побегу, Толя волнуется.

Она убежала в дом.

У калитки остались двое: Яшутин и пожилой житель деревни в сиреневой майке.

– Круто вы их, – покачал он головой. – Неужели ваш гвардейский ОМОН, али СОБР, занимается такими делами?

– Не занимается, – честно признался Константин. – Но я не мог пройти мимо беспредела, потом совесть бы замучила.

– Она вернётся, сучка крашеная.

– Знаю, но Наталья пообещала завтра уехать. Поможете ей с погрузкой больного?

– Чего ж не помочь? Чай, душа тоже имеется. Соберёмся, люди у нас понятливые.

Яшутин вернулся к дому Зинаиды, заметив, что толстяк Жабринский по-прежнему стоит у своих ворот и смотрит в его сторону. Пришло ощущение неуютного дежавю: такое или почти такое уже было, Жабринские месяц назад действовали не лучше черногубой, накатав на Зинаиду донос в полицию, что она якобы не кормит детей. Кто знает, не пожалуется ли этот «понятливый» сосед в полицию снова? Ума у него хватит.

Звонок телефона застал Яшутина в прихожей.

Константин вспомнил, что оставил его заряжаться, коснулся пальцем уха.

Звонил Барсов:

– Костя, в чём дело?! Почему не отвечаешь? Звоню третий раз! Уж забеспокоился, не случилось ли чего.

– Разрядился, – пробормотал Яшутин, удивлённый прозвучавшими в голосе майора нотками раздражения. – Я в Митяеве, хочу забрать кое-какие детские вещи и отвезти сестре.

– За нами пошли топтуны. На Гаранина напали отморозки из частной военной команды «Белая ночь». За Калёновым слежка, и тоже из этой же ЧВК, мы с Алексеевым побеседовали с парочкой наблюдателей, выяснили, кто отдал им приказ устроить слежку. Звоню предупредить: будь начеку! За тобой тоже могут пойти топтуны, а то и кто поопасней. Не заметил?

– Нет, – озадаченно ответил Константин. – С какого бодуна кому-то следить за мной? Я же уволен.

– Есть кое-какие соображения на этот счёт. Ты долго пробудешь в Митяеве?

Яшутин помолчал:

– Хотел переночевать.

– Если ничто не держит, рви когти ко мне, пообщаемся.

– Не могу, я тут встрял… в халепу с приставами и полицией. Помог соседке. Хочу проконтролировать ситуацию.