Раны и ожоги Люка благополучно зажили благодаря уникальным мазям, которые были у Чама. Точно такие же, какими мазала его Мара в своем Пятом сервере. И это было хорошо. Древние технологии могли принести много пользы, поэтому Люк очень хотел, чтобы его семья жила в Белом городе. Они смогли бы выжить в этом спрятанном, закрытом пространстве, лишенном сильного ветра, насекомых и крупных животных.

В том, что большой живности в Белом городе не было, Люк уже убедился. Сколько бы он ни ходил вдоль драконьей площадки, сколько бы ни углублялся на окружающие поля с ровной, словно бы подстриженной травой, – даже следа от крупного ящера не встречал.

И тогда Люка посетила странная догадка.

Скорее всего, древний город находился под куполом. Прозрачный невидимый купол, пропускающий воздух и лучи Светила, но не позволяющий проникать сюда ничему живому. И только драконы нашли путь в Белый город. А вместе с драконами и Люк.

– Ты наелся? Позволь спросить, что ты планируешь делать? – заговорил Чам, едва Люк отодвинул от себя пустые миски.

– Ночью вылетаю в Храм. Чиним драконов. Утром новая атака. Тхан ранен, нельзя терять времени. Мы застанем его врасплох, если он, конечно, не убрался с острова.

– А если убрался? – снова спросил Чам.

– Не должен. Ему хорошо досталось. До Живого металла он не доберется, но все равно – действовать надо быстро. Я вылечу во второй половине ночи, но сперва хочу немного отдохнуть. Все, не приставай, железная башка. Мой посуду, стирай одежду – делай свою работу, другими словами.

Люк закатал рукава рубашки и направился к лестнице.

– Где ты будешь спать? – не унимался Чам.

– На своем драконе, железная башка. Всадники всегда спят на драконах, ты разве не знал?

Люк поднялся в башенку, подождал немного, пока закроются двери в полу, и тут же рванулся к длинному пульту. Теперь, чтобы запустить все это в работу, он не нуждался в мече. Он успел разобраться в некоторых знаках и знал, как это включается.

Прежде чем уснуть, Люк хотел послушать записи Потрепанного Птаха. Послушать и расшифровать.

Все, что записывал Потрепанный Птах, – все было на древнем языке пастухов Камлюков. Некоторые слова были знакомы, но большинство записей окутывала тьма неизвестности. Чужой язык надо было понять.

Ключом послужила старая песенка. Люк помнил, как она звучит на забытом языке – Тигаки пела эту колыбельную на обоих языках. И откуда только она ее узнала?

Когда Люк ввел колыбельную в программу, она выдала ее знаками-иероглифами пастушьего наречия. Люк взялся делать словарик с обозначениями. Это потребовало времени, и он провозился довольно долго. Еще немного, и словарик будет готов, и тогда можно будет заняться расшифровкой.

Как бы Мэй ему сейчас пригодилась. Ведь она умная, она во многом разбирается лучше его…

Эх, Мэй…

Люк не заметил, как уснул. Положил голову на локоть и провалился в теплые и сладкие сновидения. Ему снилась Мэй, снились полеты на Енси. Дракон был послушным и добрым. Он по-прежнему косил на Люка голубым глазом, покорно склонял голову, и достаточно было одного хлопка по шее, чтобы заставить его лететь в нужную сторону.