Вдвоем они стянули парашют с дерева. Бросать шелк было нельзя, днем он будет виден с пролетающих самолетов, и тогда самому недалекому немцу будет понятно – парашютист в их тыл сброшен.

– Парашюты берем с собой – в ближайшем удобном месте спрячем.

У старшины был компас, и они двинулись в нужном направлении.

Километра через два старшина неожиданно зацепился за корягу и упал.

– Катков! Да тут яма, что-то вроде медвежьей берлоги. Вот парашюты здесь и спрячем, а для надежности ветками закидаем. Кто их найдет в этой глухомани?

Подгнившее дерево вывернулось с корнями, раскидав при падении землю. Образовалась яма приличных размеров, и сюда не то что парашюты – легковушку спрятать можно. Туда они и зашвырнули скомканные парашюты с сумкой и привязной системой. Наломав веток, забросали ими схрон. Им нужно было выгадать два-три дня, а потом пусть находят, их в немецком тылу уже не будет.

Без парашютов шагалось легче, старшина пер как трактор.

Уже на рассвете, когда они вышли к опушке, сделали десятиминутный привал.

– Понаблюдать надо.

Игорь сделал глоток коньяка из фляжки подполковника и протянул ее старшине:

– Глотни.

Володя сделал два крупных глотка и, поперхнувшись, закашлялся.

– Я думал – вода, – едва отдышавшись, просипел он. – Это ты что, у Стрюкова фляжку спер?

– Есть такой грех. Верну!

Параллельно опушке леса шла грунтовая дорога, но в период действия комендантского часа немцы запрещали местным жителям передвижение по ней. С восьми вечера до восьми утра – только по специальным пропускам. Если же они замечали подходящих к КПП гражданских, стреляли сразу, издалека. Были случаи, что подходил партизан, забрасывал пост гранатами, а потом забирал оружие убитых.

Сейчас для Игоря со старшиной главным было, чтобы их никто не увидел. Ведь немцы ни днем ни ночью в лес не совались, и потому, если патруль их увидит, не посмотрит, что форма своя, обстреляет.

– Никого нет, вперед.

Они выбрались на дорогу и двинулись на запад.

Спустя некоторое время показалась деревня.

– Будем заходить? – спросил Игорь.

– Обязательно. Дождемся утра и пойдем дальше. Заодно и отдохнем.

Двигаться пешком по дороге – уже подозрительно, в своем тылу немцы передвигались на транспорте: мотоцикл, легковая или грузовая машина, на худой конец – велосипед. А чего мелочиться, если все ресурсы Европы под ними? Немцы берегли солдат, а не технику.

Старшина явно рассчитывал поймать утром попутку.

Летягин постучал ногой в калитку.

Из избы выглянул дед.

– Ду бист полицай?

– А, полицай, господин немец! Так третья изба отсюда, – и дед для убедительности показал три пальца в направлении избы.

Летягин постучал в калитку нужного двора.

– Кого несет? – раздался грубый голос из-за забора.

– Ты есть открывай дольче зольдат! – Летягин коверкал русский язык, чтобы было сразу и слышно, и понятно – хозяева пришли.

– Один момент! – Голос полицая сразу изменился и стал заискивающим.

Распахнулась калитка, и перед разведчиками открылось уморительное зрелище: перед ними стоял мужик в кальсонах, нательной рубахе и сапогах. В руках он держал трехлинейку – немцы вооружали полицаев трофейным русским оружием.