Поднимаясь по гнилым доскам, конь вдруг замер, как вкопанный. Драхотопул, и без того разозленный, дал ему шенкелей и прорычал:

– Что ты, борзый конь, спотыкаешься?! Не родился еще на свет тот, что меня победит, а коли родился, так на бой не сгодился!

Но конь только захрапел, отказываясь идти дальше. Драхотопул ударил его ладонями по ушам и гневно закричал, едва сдерживаясь, чтобы не зарубить эту волчью сыть. Говорят, когда-то у людоящеров были другие кони – такие же чешуйчатые и холоднокровные, как они сами. Хорошие то были времена.

Но никто из ныне живущих таких коней не видывал. Слишком давно они сгинули. Из всего прежнего скота ящеров остались только питательные вараны, которых самки растят в болотах. А верхом приходится ездить на этих мохнатых теплых тварях.

Порычав еще немного для острастки, Драхотопул все же снизошел к глупому животному, и наклонился посмотреть, что ему там не нравится. Людоящеры превосходно видят в темноте, и он без труда различил посреди моста торчащую стрелу.

Интересно, кто это тут такой храбрый?

– Кто забил стрелу на моем пути?! – взревел Драхотопул, выпрямляясь во весь свой немалый рост.

– Я забил, – послышался негромкий голосок. – Хочешь пройти – бейся со мной.

– Га! Это всегда пожалуйста! Не знаю, кто ты, но сейчас ты умрешь!

Из темноты вышла довольно мелкая фигурка в невзрачной одежонке. Драхотопул осмотрел ее с высоты седла и насмешливо зателепал раздвоенным языком. Еще одно ничтожное создание, которое не понимает, насколько оно ничтожно.

– Глупец, – благодушно произнес ящер. – Один пришел. Храбрый, но глупый. Ты же даже не из этого селища. Что тебе от меня нужно?

– Да так, мимо проходил, – почесал босой ногой другую коротышка. – Скажи-ка мне, змеюка, ты почто людей жрешь?

– Людей?! – вспылил Драхотопул. – Отродясь людей не ел! Гнусно это!

– А в деревне кто же озоровал тогда? Не ты?

– В этой-то?.. Так тут людей нету никаких. И не было никогда.

– А кто ж тогда здесь живет… жил?

– Обезьяны лысые, вроде тебя. А люди – они как я. Зеленые и в чешуе.

– Так что ж, лысую обезьяну есть можно? – удивился Яромир.

– А чего бы и нет? Не человек же.

– Но ведь говорящие.

– И что? У меня ворон был говорящий, ручной. Дурак дураком, но говорящий.

– И ты его что, тоже съел?

– А тебе до моего ворона какое дело вообще? Ты кто вообще такой? Где у тебя меч?

– Меч?.. – приподнял брови Яромир. – А зачем мне меч? Я и без меча неплохо себя чувствую.

– Га. Га-га, – оскалился Драхотопул. – Мало того, что один, так еще и безоружный. Очень храбрый, но очень глупый. Значит, умрешь, как все остальные лысые обезьяны.

Гигантский, закованный в тяжелую броню людоящер снял притороченный к седлу меч. Такой же гигантский, как он сам, чуть выщербленный по краям, но все равно грозный. Яромир пристально осмотрел его и усмехнулся.

– Ошибся ты, малость, змеюка, – сказал он. – Не такой уж я и лысый, а очень даже мохнатый…

Быстрее, чем ящер успел дернуть рукой, Яромир кувыркнулся через голову. И прорычал, вздыбив серую шерсть:

– И уж точно не обезьяна! Я волк!

Драхотопул обомлел. Вот уж чего-чего, а этого он никак не ожидал! Оборотень! Перевертыш! Он слышал, что когда-то и среди людоящеров были такие – только оборачивались они не волками, а громадными змеями.