– Погоди, а где Гамаюн? Тут же Гамаюн был, точно помню!

– Мы посменно стережем. Он днем, а я ночью.

– Ла-адно… – протянул Иван. – А ты что, тоже будешь загадки загадывать? У Гамаюна я все разгадал.

Гарафена окинула Ивана еще более пристальным взглядом. Немигающие змеиные очи светились зеленым, и от этого становилось как-то жутко.

– Не, не буду, – наконец решила Гарафена. – Ну тебя в дупу.

Вильнув хвостом, белая змея уползла в нору, что скрывалась где-то в траве. Иван почесал в затылке, пожал плечами и повернулся к Алатырю. Не до змей ему сейчас было говорящих.

Тут, на Буяне, чуть не все подряд говорящие. Иван уж боялся с деревьями разговаривать – а ну как ответят?

– Где он, твой Камнелом? – спросил княжич у Баюна.

– Да где-то там должен быть, – ответил тот. – Я сам-то его никогда не видел… вот сказку могу рассказать, как его туда прятали. Жил да был, значит, в древности преславный богатырь…

– Сказку потом расскажешь, – перебил Иван. – Не до сказок мне сейчас.

Княжич обошел вокруг Алатыря, прикинул его размеры и решил, что проще всего будет просто отвалить его, да забрать меч. А потом на место поставить.

Иван поплевал на руки, взялся за белый валун поудобнее, да принялся корячиться. Однако Алатырь оказался тяжелехонек, сидел глубоко – даже на вершок не стронулся.

Иван надавил еще сильнее, плечом. Сосредоточился так, как еще никогда в жизни. Даже венка на виске набухла, заколотилась часто.

Ан опять без толку.

Тогда он запихал в рот одолень-траву. Совсем мало уж ее осталось, надо будет потом еще подсобрать. Полезное растение, хоть и слабость после него во всем теле.

Но это после. А сейчас Иван Берендеич ого как силен!.. Десятерых богатырей могута в нем, пожалуй! Небось даже Муромца на руках заборет!

Отчаянно жуя одолень, Иван вновь навалился на Алатырь. И вот теперь он пошел, как миленький пошел!.. Стал вывертываться из земли, приподыматься!..

– Понатуужься, Ваанька, понатуужься! – тягуче мяукал издали Баюн.

– Господи, помоги!.. – взвыл Иван, нажимая что есть мочи.

И Алатырь сразу вывернулся из земли. Да так вывернулся, что Иван шлепнулся наземь и пропахал носом грязь.

– Господи, перестарался!.. – с упреком промычал он.

Действие одолень-травы как раз закончилось, так что пару минут княжич просто лежал, тяжело дыша. Ух и слабость же навалилась! Он валялся, разглядывал упавший на бок Алатырь-камень и пытался нашарить меч Камнелом.

Тот почему-то не нашаривался.

Зато земля почему-то становилась все влажнее. Еще минута – и Иван уж не на земле лежит, а в луже.

– Ой, что-то мокро… – заворочался он. – Котейка, почему так мокро-то?..

– Ах-ха-ха-ха-а!.. – залился хохотом Баюн. – Ой, уморил!.. Чтоб мир спасти, чтоб не было войны, Иван-Дурак надул себе в штаны! Ха-ха-ха-ха-ха-а-а-а!..

– Да это не я! – обиделся Иван. – Это… а правда, откуда воды столько?! Ключ забил, что ли?!

– Ага, ключ, щас… – глумливо хохотнул Баюн. – Ты на руку-то свою глянь!

Иван и то уж глазел на нее, раззявив рот. Омытый лазурной водицей, на левой руке взрастал отрубленный мизинец. Он прорвал закрывший рану кожаный лоскут и полз, полз вверх, словно по волшебству!