У старосты мороз прошёл по коже, когда до него дошло, для чего нужны упомянутые вещи. Но аура собеседницы давила так, что он не в силах был даже одного слова сказать против.

— С-сделаем, ле-еди.

— Ах да! И приготовь мне дом, где я могла бы отдохнуть. Чтобы всё чистенько было, приятно пахло, без жуков и клопов. Бадью с водой туда поставьте, чтобы я могла помыться. Воду можете не греть, главное, чтобы та была чистой.

— Всё бу-удет сделан-но, госпожа.

Казнью занималась Хабора лично, получая от этого огромное удовольствие. Тем более, дай она указание проделать это деревенским, то криворукие бездари обязательно всё испортили бы. А вот демоница рассадила врагов так, что они пару дней ещё будут жить, испытывая сильнейшие муки.

— Я смотрю, что ты решил согреть местечко, которое обещал мне недавно? — со злорадством улыбнулась она командиру баронского отряда. — Не жмёт нигде? Или наоборот нужно было потолще тебе подобрать?

— Будь… ты… проклята… — с трудом выдавил мужчина. Его товарищ по несчастью сейчас потерял сознание. Но беспамятство его было ненадолго. Скоро, очень скоро страшная боль, раздирающая внутренности, пройдёт сквозь этот спасительный заслон. Третьего пленника эта участь не коснулась. Он дрожал от ужаса и мысленно молился всем известным богам, чтобы не занять последний кол, который оставался свободным.

В ответ Хабора громко рассмеялась, потом разорвала верёвки на последнем пленнике и приказала тому:

— Иди за мной и без глупостей.

К этому моменту деревенские уже успели выскоблить добела в доме пол, стены и даже потолок, развесить по углам букетики цветов и поставить в центре самую большую бадью, которая только нашлась в деревне. Войдя в него с пленником, демоница стала разоблачаться, убирая части доспеха и одежду с оружием в инвентарь. Оставшись голой, она села на стол, широко развела ноги, без какого-либо смущения показывая свою чисто выбритую промежность и влажное розовое лоно, и сказала пленнику:

— Ты сейчас должен очень хорошо постараться, чтобы доставить мне удовольствие. А не сумеешь, так третий кол получит твою задницу.

— И кто тут у нас такой красивый? — поинтересовался стражник у городских ворот, останавливая меня и Нимфадору, с трудом ковыляющую с моей помощью и костыля, сделанного из толстой ветки с развилкой.

— Авантюристы, — прошипела нэка. — Ослеп?

— А жетоны где? Или скажешь, что потеряли?

Девушка вытащила из-под драной кирасы медную овальную пластинку с выбитыми на ней светящими зелёными рунами.

— А у тебя?

— Вот, — я протянул пять медных монет.

Авантюристка недовольно пробубнила что-то себе под нос. Наверное, не понравилось, что я решил заплатить, а не сказаться её коллегой, потерявшим гильдийский жетон. Именно об этом мы вроде как договорились, пока шли к воротам. Именно что — вроде как. Я не хотел зависеть даже в такой малости от нее. Не хотел начинать жизнь в городе с обмана. Выслушал её предложение, кивнул и сделал по-другому. Ведь именно так говорится в одной очень верной пословице.

— Вот зачем ты заплатил им? — проворчала нэко, когда мы оказались в городе и отошли от ворот. — И так бы пропустили, не в первый раз.