Совещание открыл Сталин. Кратко осветив ситуацию, он обратил особое внимание собравшихся на то, что сухопутных противников в Европе у Германии не осталось.

– Развитие войны в воздухе и на море в последние недели указывает и на уменьшение вероятности высадки немцев на Британских островах. У них нет для этого ни сил, ни средств, а летний сезон заканчивается, скоро в Ла-Манше начнутся шторма. Есть основания предполагать, что к следующему году ситуация для немцев лучше не станет. Британия не намерена прекращать эту войну, а значит, Германия попадает в стратегический тупик, блокированная с моря и зависящая от поставок из СССР. В этой ситуации ее руководство может решиться устранить фактор неопределенности, нависающий над ее восточной границей, то есть напасть на нас.

Легкий шумок пронесся среди слушавших. Слишком уж новая сталинская оценка ситуации отличалась от прежней. Сталин положил погасшую трубку на стол и продолжил, предупреждая возражения:

– К нам в руки попал документ, представляющий собой предварительный план разгрома СССР. Сейчас товарищ Воронов представит его вам. Кстати, кто с ним незнаком, – вождь при этих словах хитро улыбнулся в усы, – это новый работник секретариата, занимающийся подбором материалов по специальным вопросам.

Начальник ГРУ Голиков недоуменно посмотрел на Берию. Тот, в свою очередь, незаметно пожал плечами. Руководителям обеих конкурирующих разведслужб было, разумеется, известно, что у Сталина имеются свои источники информации, но чтобы обе разведки прошли мимо такого важного документа, было просто невероятно.

– Товарищ Сталин, а это не дезинформация? – не выдержал Голиков, не обращая на Андрея, вешавшего на доску свою схему, никакого внимания. Видимо, считал его просто техническим работником. Более опытный Берия, к тому же кое-что знавший о странных обстоятельствах появления Воронова в окружении Хозяина, напротив, с интересом рассматривал его.

– Сведения получены от не вызывающего сомнений источника, – загадочно ответил Сталин. – Сам документ не является точным, план нападения пока еще находится на начальной стадии разработки.

Новость вызвала довольно бурные эмоции у генералов. Лишь Рычагов, единственный, кому был известен истинный «источник» документа, сохранял спокойствие. Что тоже не укрылось от внимательного взгляда Лаврентия Павловича.

– Итак, товарищи, – начал Андрей. – Германское руководство предполагает возможным разгром Красной Армии в течение одной летней кампании, за три-четыре месяца. Для этого развертывание ударной группировки в составе порядка 200—250 дивизий должно быть закончено к середине-концу мая следующего года. Крайняя дата начала операции – 22 июня. Ситуация на континенте позволит сосредоточить на советской границе почти все танковые и авиационные подразделения и большую часть пехотных дивизий Германии и ее союзников. Предполагается также одновременное вступление в войну Финляндии. Для прикрытия развертывания войск будут предприняты беспрецедентные меры дезинформации. Операция начнется с массированного авианалета на советские аэродромы, штабы и военные заводы. После чего подвижные ударные группировки всех трех групп армий наносят удары по сходящимся направлениям с целью окружить советские войска, выдвинутые к новой границе.