Андрей перевел дух. Присутствующие, в массе, с неприязнью смотрели на него. Некоторые поглядывали на Сталина, пытаясь угадать по его лицу отношение к сказанному. Но вождь с отсутствующим видом пыхтел трубкой, ни на кого не глядя.

– Мне кажется, вы сгущаете краски. Преувеличиваете мощь германской армии, – опять первым мягко отреагировал Шапошников.

– Да это вообще клевета на Красную Армию! Из какого пальца ты высосал этот дурацкий анализ? – гораздо грубее возмутился маршал Кулик.

– Действительно, – поддержал их Тимошенко. – У Красной Армии тоже есть боевой опыт. Испания, Халхин-Гол, ммм… Зимняя война, наконец.

– Не так уж много частей имеют этот опыт, и не такой уж он положительный, – огрызнулся Андрей. «Вот подставил, усатый! А я теперь должен отдуваться!»

– И это не компенсирует остальных недостатков, – добавил он.

– Германия слаба ресурсами. В условиях блокады с моря она не выдержит затяжной войны, – высказал свое мнение Молотов.

– На первое время заберут у нас. Да и не так уж мало у них есть. На пару-тройку кампаний хватит. Сможем ли мы столько продержаться? – парировал Андрей.

Берия, протиравший пенсне, вдруг резко поднял голову и, пристально посмотрев на Рычагова, спросил:

– А почему вы молчите, товарищ Рычагов? Вы что же, согласны с нелицеприятным мнением товарища Воронова о нашей авиации?

«Хитер! Что-то подозревает наверняка. Почему Сталин решил не делиться тайной хотя бы с ним? Или все-таки частично рассказал?» – задумался Андрей.

Рычагов мрачно оглядел с нетерпением ждущих ответа генералов и лаконично сообщил:

– Полностью согласен. Так оно и будет.

Признание Командующего ВВС подействовало на сразу притихших собравшихся отрезвляюще. Призрак военной катастрофы, от которого они до этого лениво отмахивались, вдруг обрел зримую плоть.

Внезапно поднялся из-за стола Сталин:

– Так как будем оборонять страну, товарищи военачальники? – строго спросил он, возвращая разговор в деловое русло.

Встал Мерецков:

– Присоединяюсь к мнению Ватутина о необходимости превентивного удара. Это самый верный вариант – взять инициативу в свои руки.

– Согласен. Только решительный удар по врагу приносит успех! – поддержал его маршал Буденный, наверняка вспоминая свои лихие кавалерийские броски.

Андрей взглянул на Сталина, который опять изображал из себя сфинкса, и понял, что тот снова предоставил ему отбиваться в одиночестве.

– Нельзя. Будет только хуже. Ударные группировки завязнут в обороне пехотных дивизий Вермахта в то время, как его подвижные части нанесут эти ваши пресловутые контрудары по флангам. В итоге – то же окружение, только на 50—70 километров западнее. И части, которые на нашей территории могли бы еще вырваться из котлов и продолжать сопротивление, там погибнут наверняка. Поймите же, РККА в нынешнем состоянии не соперник Вермахту в мобильной войне.

– Так что же нам, сдаваться, по-твоему? – возбужденно прокомментировал Кулик. – Ты сам что предлагаешь, аналитик хренов?

Андрей, конечно, много размышлял об этом. Еще ТАМ. Но высказываться было немного страшновато. Все-таки огромная ответственность. Вдруг он ошибается? Не такой уж специалист. Немного поколебавшись, он решился: