Маме она понравилась, и все закрутилось помимо нее. Они ходили в театры втроем, с Митей и мамой, они ужинали втроем, даже такси до дома ей заказывала Митина мама. Она же планировала, где они проведут следующие выходные и куда пойдут в четверг через неделю.

Яна попала в омут, в оборот, из которого невозможно было выбраться. Ей совершенно не нравился Митя, но она не могла отказать его маме, которая лично ей звонила и сообщала, куда они должны пойти. Яна соглашалась, поскольку мама ждала только согласия.

Она помнила, что была мучительная вереница походов в театры, бесконечных ужинов, знакомств с какими-то людьми, которых Яна на следующий день не могла и вспомнить. И все знали, что Яна — Митина невеста, только сама она об этом не знала и совсем не собиралась за Митю замуж, но не могла сказать об этом его маме. Она вообще не понимала, зачем ходит в театры, зачем отвечает на мамины звонки и говорит, что да, придет с радостью. Мама называла ее Ясечка, и от этого имени Яну трясло, впрочем, как и от Митечки.

Ясечка и Митечка — мама планировала свадьбу. Она уже подобрала ресторан и собиралась отвести Яну в магазин, чтобы выбрать платье.

— Слушай, я так не могу, — сказала Яна Мите. — Мы же с тобой даже не целовались. Как мы можем пожениться?

— Ну, давай поцелуемся, — ответил Митя.

Яна зажмурила глаза и позволила себя поцеловать. Митя был Митей даже в поцелуе. Он обслюнявил ее щеку и тыкался верхней губой в ее плотно сжатые губы.

— Скажи маме, что свадьбы не будет, — сказала Яна.

— Я не могу. Скажи ты, — испугался Митя.

Яна говорила маме Мити, что не выйдет за ее сына замуж, во время балета. В Большом театре. И во время фуэте встала и вышла из зала. С тех пор она не видела ни Митю, ни его маму и была счастлива. Митя ей только однажды позвонил и сказал, что мама очень переживает и плачет. Яна ответила, что это пройдет, и положила трубку.

И вот теперь, спустя пятнадцать лет, за которые она ни разу не вспомнила ни Митю, ни его маму, она его увидела. Мужчину в возрасте, недовольного, раздраженного, с заметной проседью в курчавых волосах… У него ничего не изменилось: та же недовольная верхняя губа, тот же рост, маленький для мужчины. И девушка, которую он собирался представить маме.

Яна убегала от магазина, как будто за ней гнались. У нее были муж и двое детей, а у него — одна на двоих с мамой жизнь и девушка на две головы выше, с которой его явно ничего не связывало.

Женька очень хотела замуж. Так иногда бывает с девушками. Она вяло ходила на работу и все свободное время строила планы, как ей все-таки выйти замуж за Володьку. Они встречались больше года, и все было в порядке, и с будущей свекровью Женька нашла общий язык. Во всяком случае, при Володьке они мило обсуждали погоду.

Так вот Володька замуж Женьку вроде бы хотел брать, но не сейчас, и не завтра, и не через месяц, а в отдаленном будущем. Женьке же хотелось точной даты. И она сделала то, что делали многие женщины, доведенные до отчаяния матримониальными планами. Она пошла в женскую консультацию, где у знакомой медсестры купила чистый бланк, но с печатью доктора. В тот же вечер она аккуратными буквами вписала в бланк свою фамилию и диагноз — беременность четыре недели. Этот бланк Женька торжественно положила на стол перед будущей свекровью и Володькой. Те дружно кивнули, но как-то безрадостно, что Женька, конечно, отметила, но решила, что ничего, переживут.