– Мне тоже интересно.

Они долго сидели в тишине, пока не допили ром.

Наконец полицейский поднялся на ноги.

– Давай разберемся с твоей рукой. Мне не нужно говорить тебе, что наш разговор останется строго между нами?

– Конечно. А что насчет твоей машины? Они же видели ее.

– Угнана.

– А твое лицо?

– Я весь день был в Эксмуте. В данный момент я все еще там.

– Но что там скажут?

Офицер поджал губы.

– Прежде всего, еще один псих с пистолетом, обычное дело. Ты выбрал правильное место, если только не спровоцировал беспорядки, о которых мы не знаем, поскольку сидим здесь и болтаем. Их может спровоцировать тот мертвый подросток. Все зависит от родителей, если они у него есть. Затем будут заданы более острые вопросы, вскрытие, баллистика, описание. Тем временем неизбежно возникнет нечто похуже, наше дело отложат. Скрестим пальцы, да? Но Рори был из «Королей», поэтому они будут проводить собственное расследование. Теперь они будут тебя преследовать.

Отец и полицейский вернулись к машине. Офицер задержался, прежде чем забраться внутрь.

– Ты же знаешь, что сейчас твоя дочь выглядит иначе. Не так, какой ты ее запомнил. Если ты когда-либо станешь одним из самых счастливых людей на этой планете, просто помни, что ей будет шесть.

– Я узнаю ее.

Вымотанный, под воздействием успокоительного препарата, он вернулся из больницы в невыносимую жару гостиничного номера. Таблетки морфина для зашитой и распухшей руки, антибиотики, ром, усталость, недосып и лихорадка быстро создали сюрреалистическую среду, где только и могли плавать мысли.

Два дня и две ночи слились воедино, скользкий от пота, он то проваливался в сон, то пробуждался, разговаривал с висящими в воздухе фигурами. Возможно, его разум, наконец, добрался до того вихря, к которому медленно полз несколько лет. Бессмысленные видения, выводящие из себя повторяющиеся воспоминания и жестокие пытки, в которые неизбежно превращались сны – эти спутники безумия, знакомые Отцу с того самого дня, когда исчезла его дочь, слились в одно сплошное пятно.

Объекты второго и третьего визитов, Бинди Берридж и Тони Крэб, появлялись в противоположных углах номера и перешептывались друг с другом. И в этом бредовом видении нижняя половина Бинди состояла из одних костей. Посмотри, что они сделали со мной. У Тони Крэба не было глаз.

Ни один из мужчин не сопротивлялся, когда Отец появился в их крошечных жилищах – в бывших библиотеке и магазине одежды. Бинди, похожий на крота, с маленькими, белыми пухлыми ручками, рыдал и просил пощады, когда Отец снял с него очки и брызнул из баллончика в лицо. Тони просто затрясся, побелел от страха и расплакался. Они не сообщили ничего полезного и клялись, что не знают о его дочери. Свои телефоны отдали без сопротивления, вместе с паролями. Оба мужчины сильно пострадали в тюрьме. Одна рука у Бинди работала лишь частично, и он носил шарф, скрывающий шрамы на шее. Как только их освободили, местная полиция слила материалы их судебных дел, и все улицы обернулись против них. Когда Отец добрался до них, они успели переселиться на сотни миль от дома. В трущобах сексуальных преступников часто обливали бензином и сжигали заживо за гораздо меньшие прегрешения, чем связь с детьми.