Жуя без особого удовольствия энергетический батончик, он снова проверил снаряжение. На пассажирском сиденье рядом с ним были разложены четыре пистолета, газовый баллончик, маска, вода, фонарик, перчатки, металлические наручники, которые он снял с Олега, заменив на проволочные стяжки. Блеск стали на фоне ткани ненадолго придал ему уверенности. Но сумка с инструментами, позволявшими ему проникать в чужие дома и уничтожать преступников, вскоре показалась ему несущественной и примитивной. Поездка за лучшей экипировкой в Саутгемптон была неизбежна. Ему потребуется открытый магазин, где продаются кусачки или болторезы.

Глаза в зеркале заднего вида были мрачными, кожа неестественно бледной и морщинистой, как мокрая хлопчатобумажная ткань. Его потряхивало от приснившегося. Что это – предвестия, знамения, бред разбитого вдребезги разума? Он не знал. Но, самое главное, впервые с начала поисков он проснулся от страха, что из-за своего разрушенного состояния не сможет снова стать родителем.

Олег, должно быть, все это время бодрствовал. Вероятно, с тех пор, как Отец в час ночи вывел его из машины в подлесок облегчиться, а затем дал ему энергетик, о котором тот просил.

– Как ты проделаешь это? – Лишенный сонливости голос, прозвучавший из тьмы заднего сиденья, был напряженным и почти походил на свист. Глаза напоминали большие диски, слишком яркие и слишком неподвижные. Отцу оставалось лишь надеяться, что этот тип погибнет от ломки и избавит его от еще одной казни. Он проигнорировал вопрос Олега.

– Я могу помочь.

Отец собрал пару небольших рюкзаков. Выбрал свой первый пистолет из-за хорошего знакомства с ним – тот, который забрал из прикроватной тумбочки в доме Аберджиля. Вернувшись накануне вечером к машине, он познакомился с этим оружием, постреляв в упавший древесный ствол в лесу. Пистолет едва дергался и почти не издавал шума, хотя разнес сухое дерево на куски. Видимо, он был заряжен высокомощными патронами, способными дробить кости вокруг входного отверстия. Такие же могли быть и у людей, находившихся в доме. От этой мысли остатки сил, казалось, покинули его.

У Олега в сумке тоже находилось небольшое автоматическое ружье. Отец не знал точно, как вставлять магазин или разблокировать спусковой механизм. Он не решался попросить у Олега помощи, поэтому не будет брать этот ствол. Он мог лишь рискнуть использовать оружие с близкого расстояния – и то если перед ним будет четко обозначенная цель. Если его дочь находится в здании, не могло быть никаких случайных выстрелов.

– Как ты войдешь в дом, м-м-м? – продолжались вопросы из задней части машины, будто разговор ослаблял острые симптомы абстиненции. Мучимый желудочными коликами, Олег сложился пополам.

– Ты убьешь меня перед тем, как пойдешь, м-м-м? Хотя, наверное, передоз, о котором ты подумываешь, был бы лучшим вариантом. Я даже расскажу тебе, как это сделать. Но ты убьешь меня, и сегодня мы оба покинем эту жизнь. И возможно, сегодня твоя дочь задаст этой Карен вопрос. Этой сучке, которую она считает своей мамочкой. Маленькая девочка спросит, кто тот мужчина, которого поймали на заборе. Она никогда не узнает, что человек, которого застрелили на «колючке», был ее отцом. И в тот момент Карен поймет, что победила. Все следы заметены, и девочка останется ее навсегда.