– Убу-у-у-у!!! – Похоже, Завадский поверил моей брехне. Вся его агрессивность бесследно исчезла, физиономия вытянулась. В глазах отразился панический ужас.

– Предвкушай, Рудик, недолго осталось, – покосившись на часы, сказал я, жестом согнал с ящика Малевича, уселся на него сам и закурил сигарету…

Спустя некоторое время в стену вагона постучали.

– Здесь принимают битую стеклотару? – спросил грубый голос.

– Нет, только выдают, – ответил я. – Заходите, ребята!

Дверь отодвинулась, и в вагон запрыгнули двое спортивной внешности парней в рабочих спецовках. (Внешность точь-в-точь, как описывал Нелюбин.) Один – высокий, голубоглазый, русоволосый, с крохотной родинкой на правой щеке. Второй – приземистый, широкоплечий, с боксерским носом на невозмутимом скуластом лице.

В руках он держал пластиковый мешок для перевозки трупов, едва взглянув на который Завадский затрясся в свирепом ознобе.

– Это оно? – указав подбородком на агента, осведомился крепыш.

– Точно! – подтвердил я. – Забирайте с потрохами. Но учтите, оно очень злобное и наглое. Пока пасть не заткнуло – хамило по-страшному, буквально ядом истекало.

– Убу-у-у-у!!! Убу-бу-у-у!!! – отчаянно возопил инспектор. (Надо думать, обещал исправиться.)

Однако нелюбинцы поняли Рудольфа на свой лад.

– Увянь, падла. – Скуластый крепыш нанес ему жестокий удар ногой в одну из болевых точек на туловище. Пленника передернуло в мучительной судороге и скрутило, словно выжатую половую тряпку. Бубнеж прервался. Лицо Завадского исказилось в жуткой гримасе. Блеклые глаза вылезли из орбит.

– Легкое, первоначальное предупреждение, – холодно пояснил «высокий». – Издашь еще хоть один звук – займемся тобой по-настоящему, – и обратился к напарнику: – Давай упаковывать груз. Время поджимает.

Вдвоем они сноровисто запихали тело агента в мешок, застегнули молнию, вежливо попрощались со мной, вынесли «груз» из вагона и аккуратно задвинули за собой дверь. Наступила полная тишина. Ни шума мотора, ничего…

«Наверное, в тележку мусорную погрузили, – подумал я. – А дальше… Впрочем, какая разница! Дальше не мои заботы».

– Д-дмитрий Ол-легович! А п-правда его отправят п-потом по к-кругам з-земного ада?! – осмелился спросить Малевич.

– Ты мне не веришь?! – грозно нахмурился я.

– Нет, нет! Что вы, что вы!!! – Главный инженер съежился, закрыв голову руками. Видимо, опасался удара.

– Разогнись, сучонок, не трону, – разрешил я. – Но учти – сегодня вечером тебе тоже вколют «сыворотку правды». И если окажется, что ты нас обманул со сменой координат или чего-то там напортачил, то дальнейшая участь Завадского, по сравнению с твоей, покажется тебе райским блаженством… Не смей падать в обморок, слизняк! Успокойся и прочисти мозги! Будешь работать честно – ничего такого с тобой не произойдет… А теперь к делу. – Я достал из нагрудного кармана аккуратно сложенный лист бумаги в полиэтиленовой упаковке. – На, возьми новые координаты и введи куда положено. Тщательно, без ошибок. Ты знаешь, ЧЕМ они чреваты…

– Не извольте беспокоиться, – пролепетал Малевич. – У меня и в мыслях не было пакости творить! Мы же с вами на одной стороне и тесно связаны неразрывными узами. – Тут он коснулся серьги в ухе и предпринял жалкую попытку улыбнуться.