Глядя мне в глаза, она произнесла:

— А вы действительно хотите, чтобы я тепло вспоминала о вас, Поль?

— Если уж совсем откровенно, то предпочитаю, чтобы вы забыли обо мне, по крайней мере, на людях. Маленький человек, который никогда здесь не был, — вот кто я.

— Хорошо, — согласилась она, — но уж никак не маленький. Хорошо, если вы этого хотите. В конце концов, я прекрасно провела вечер и в благодарность исполню все ваши указания. Уговор есть уговор. Но тогда можно обойтись и без дружеских поцелуев. В поцелуйчики я не играю, надеюсь, вы меня поняли, — ее голос стал ровным.

Я посмотрел на нее, и возникло чувство, что сведи нас судьба при других обстоятельствах, эта встреча вылилась бы в нечто иное, такое, о чем не следует думать — все равно не суждено.

— Разумеется, — сказал я. — Как вам угодно, Тони.

Она ответила тихо:

— Вы дьявольски умны. Самое смешное, вам почти удалось убедить меня в том, что вы хороший парень, — она криво усмехнулась. — Да, именно так я и буду о вас вспоминать, когда вы уйдете, Поль Коркоран, если это вообще ваше настоящее имя.

Последовала пауза, пока я направлялся к лестнице.

— Поль!

Я обернулся:

— Да, Тони?

— Удачи вам, — мягко прошептала она. — Удачи вам во всех ваших делах, кем бы вы ни были.

На улице я глубоко вздохнул и направился к центру, подумав — как было бы замечательно, если бы в войнах участвовали одни только солдаты-профессионалы, а секретные операции проводили одни только суровые, безжалостные агенты, которые вызвались добровольно. Я хладнокровно использовал ее, чтобы скрыть, что связан с Оливией Мариасси, а эта девушка поблагодарила меня, сочла хорошим парнем и пожелала удачи.

Я надеялся, что она никогда ни о чем не узнает, по крайней мере, по моей вине, но полной уверенности не было. Состояние, сходное с бешенством, только никого не следовало кусать, чтобы оно не передалось. Иногда достаточно, впрочем, одного только пребывания среди бешеных собак. Я помню случай с маленьким мальчиком, погибшим — не важно где — лишь потому, что он подобрал и вежливо вернул маленький пакетик, который вполне намеренно обронила дама.

К гостинице меня никто «не вел», как говорим мы. Я был в этом убежден, но не осознавал всей значимости, пока не оказался в фойе, направляясь к лифту. Неожиданно для себя самого я резко остановился, и все внутри похолодело от мысли, что отнюдь не ощущал этой уверенности, когда мы пришли к Тони.

Я замер, пытаясь вспомнить и проанализировать мои реакции. Всю дорогу от «Антуана» к Тони в сознании мелькал красный свет. Вроде бы я не видел, не слышал и не ощущал ничего, заставлявшего насторожиться, но что-то мне не нравилось в этой ночи. По пути от Тони в гостиницу «Монтклер» ничего подобного я не ощущал. Вывод был логичным: если кто-то и шел за мной до Тони, то там и остался.

Самое время раскинуть мозгами — что бы это могло значить? Если и на самом деле кто-то увязался за мной, вместо того чтобы следить за Оливией, — трюк не сработал. Он заметил неестественность моих действий и решил заняться мной. А если остался с Тони, вместо того чтобы идти по моим пятам, это значило… Я не мог понять, что именно.