Несмотря на отчаянное сопротивление, эсэсовцы продвигались вперёд, расстреливая расчёты зениток. Они расчищали путь для сапёров, которые подорвут зарядами тротила тяжёлые орудия.

Из низины выкатились бронеавтомобиль «Магирус» игрузовик с сапёрами. Эсэсовцы двигались напролом, непрерывно стреляя из автоматов и бросая гранаты. Один из них ударил прикладом девушку-связистку и, отобрав у неё пистолет, пригрозил:

— Лежи тихо, если хочешь жить. Ты нам ещё пригодишься.

Но в бою многое может измениться в считанные минуты. Сорокатрёхлетний командир батареи Антюфеев, хвативший год гражданской войны и воевавший полтора года в Отечественную, собрал возле себя с десяток бойцов и девушек-связисток.

Он заметил, что хорошо экипированные эсэсовцы зарвались и ломятся, не глядя по сторонам, уверенные в своём успехе. Тем более, на помощь идёт бронеавтомобиль с автоматической пушкой и вездеход с сапёрами.

— Настя, бей по машинам, — крикнул он. — Остальные — беглый огонь по сволочам.

Сержант Настя Вересова успела послать два снаряда. Она не зря считалась лучшей наводчицей во взводе. Второй снаряд взорвался под передним колесом пятитонного броневика с полукруглым удлинённым капотом и башней с 20-миллиметровой пушкой. Это была скоростная трёхосная машина, которая вела на ходу огонь из пушки и пулемёта.

Взрыв разворотил радиатор, переломил ось и выбил колесо. Броневик уткнулся носом в снег, дымил пробитый осколками двигатель.

— Получил, сучонок! Заряжающий, не спи!

Но ефрейтор-заряжающий, обняв снаряд, не спал. Пули сорвали продырявленную каску, вокруг головы расплывалась на утоптанном снегу лужа крови.

Последним, что увидела девятнадцатилетняя зенитчица Настя Вересова, был автоматный ствол, направленный на неё. Рука машинально потянулась к кобуре с подаренным Петей Бельченко вальтером, но автоматные вспышки ударили под горло, перехватив дыхание.

Огонь из карабинов и трофейных автоматов, который вели Николай Антюфеев и его бойцы, свалил в снег ещё двух-трёх эсэсовцев. Атака приостановилась. Отступая, штурмовики пытались взорвать зенитки гранатами. Осколки разбивали приборы наведения, гибли зенитчики, но существенного вреда тяжёлым орудиям принести не могли.

Первый взвод отстоял свои орудия, но из тридцати пяти бойцов остались в живых немногим более десятка человек. В их числе был Николай Филиппович Антюфеев, три девушки-связистки и мой земляк, житель Сталинграда Виктор Часовской, подносчик снарядов. Пятнадцатого ноября ему исполнилось семнадцать лет.

В армию Виктора призвали спустя две недели, не обратив внимания на возраст. Вроде как добровольцем, хотя согласия парня никто не спрашивал. Может, ошиблись в военкомате, заполняя данные, а может, посчитали, что семнадцати лет достаточно, чтобы встать на защиту Родины. Такое было тяжёлое время — решалась судьба страны.

Второму зенитному взводу повезло меньше. Орудийным огнём зенитчики повредили грузовик, уничтожили несколько атакующих. Лейтенант Богаури продолжал стрелять, будучи раненым. Но взвод обложили со всех сторон. Пулемётные и автоматные очереди не давали поднять голову. Штурмовая группа, приблизившись на полста метров, забрасывала траншею и капониры гранатами.