Но слишком сложной была обстановка в то время. Поэтому на всю батарею приходилось всего два офицера. Расчётами командовали сержанты, зенитчики были наскоро обучены, а часть должностей укомплектована девушками.

К этому необходимо добавить, что весь транспорт батареи состоял из двух повозок. Пулемётов не было вообще, а на весь личный состав приходилось полдесятка винтовок и два нагана у офицеров.

Это не преувеличение и не выдумка. Мне рассказывал о своей службе на батарее мой земляк, житель Красноармейского района города Волгограда Виктор Часовской.

С транспортными «Юнкерсами-52» расчёты справлялись. Сбить, правда, не удалось ни одного. Но дружный огонь из четырёх стволов заставлял нагруженные самолёты шарахаться в сторону, менять курс, а пара-тройка транспортников получила осколочные повреждения. Может, где-то и брякнулись в снег, но бойцы их падение не засекли.

Однажды на скорости прошли вдалеке два бронетранспортёра и танк. Кто-то пытался прорваться из осаждённого Сталинграда. Николай Филиппович Антюфеев дал команду открыть огонь. Машины резко повернули и, не приняв бой, ушли в сторону.

Другой случай мог закончиться для батареи плохо. В пургу часовой разглядел десятка три фигур, быстрым шагом уходящих на запад. Боец выстрелил, давая сигнал тревоги. С опозданием ударили осколочными снарядами зенитки, нащупывая врага в снежной круговерти.

Группа рассыпалась среди клубящегося снега и, прикрываясь пулемётным огнём, упорно продолжала свой путь. Если бы немцы знали, что у зенитчиков из стрелкового оружия имеются всего лишь пять винтовок, а расчёты состоят из молодых необстрелянных парней, они окружили бы и уничтожили батарею.

Тяжёлые орудия массой четыре тонны, не имевшие даже щитов, вряд ли бы сумели отбить стремительную атаку опытных солдат вермахта, прошедших отчаянные бои в Сталинграде.

— Они уже повернули в нашу сторону, — рассказывал старший лейтенант Антюфеев. — Врассыпную, да под прикрытием пулемётов, всех ребят бы побили, а про девчонок и загадывать страшно.

— Но отогнали гадов всё же? — спросил начальник разведки Пётр Бельченко.

— Повезло, — отмахнулся Антюфеев. — Ребята такой отсечный огонь открыли. Да и я за прицел встал, десяток снарядов выпустил. Потом нашли двоих убитых фрицев, в том числе офицера. Ну, а без офицера они атаковать не рискнули.

Молодой лейтенант Арчил Богаури, обросший густой щетиной, в кое-как заштопанном полушубке, возбуждённо рассказывал, как шипел снег на раскалившихся орудийных стволах. Сам он стрелял из винтовки, а когда опустел подсумок, помогал подносить снаряды.

— Они нас пулемётами хотели прижать. Пули над головой свистят, о казённик плющатся, гильзу снарядную насквозь пробило. Ребята молодые, страшно, но никто не убежал.

— А тебе-то не страшно было? — насмешливо спросил его Бельченко.

— Нэт! — с такой горячностью выкрикнул грузин, что все вокруг засмеялись. — Дэвушек в батарее одиннадцать человек, их защищать надо.

— Мы и сами за себя постоим, — насмешливо отозвалась зенитчица с медными сержантскими угольниками в петлицах. — А ты бы, Арчил, побрился. Гости у нас всё же.