Только Оринда выглядела озабоченной и погруженной в себя. Ее обычное положительное и экстравагантное "я" куда-то исчезло. И под конец, когда мы вдвоем, стоя на тротуаре возле «рейнджровера», ждали, пока остальные закончат оживлять стариков в доме для престарелых, я спросил, что случилось.

— Ничего, — ответила она, и я не стал давить на нее.

— Видите там белый «БМВ» на обочине дороги? — сама заговорила она минуту или две спустя.

— Да. — Я нахмурился. — Я видел его и раньше в одном из районов с муниципальными домами.

— Он преследует нас.

— Кто преследует нас? Ушер Рудд?

— Ох, нет! — Она нашла мое предположение невероятным, что в свою очередь удивило меня. — Нет, не Ушер Рудд. Алдерни Уайверн.

— С чего бы вдруг он стал преследовать нас? — Теперь недоумевал я, и в моем вопросе слышалось 1 изумление.

— Он все еще в ярости, что я поддерживаю вашего отца, — мрачно бросила Оринда.

— Да... Я заметил. Но почему?

— Вы слишком молоды, чтобы понять.

— Я могу попытаться.

— Деннис обычно делал все, что говорил Алдерни. Я имею в виду, что продвижение Денниса фактически обеспечивал Алдерни. Алдерни всегда говорил ему, что надо сказать. Он очень умный в политическом смысле.

— Почему же он не добиваются места в парламенте для себя?

— Он утверждает, что не хочет. — Оринда помолчала. — Откровенно говоря, его трудно понять. Но я знаю, он надеялся, что я буду избрана и займу вместо Денниса как его вдова. И он обрабатывал людей, вроде жуткого Леонарда Китченса с его подрагивающими усами, чтобы добиться моего избрания. И потом, вопреки ожиданиям, центр партии в Вестминстере решил, что им в парламенте нужен Джордж Джулиард. Он приехал и своим блеском ослепил избирателей, которые фактически всегда прислушиваются к мнению Полли. А она стоит за вашего отца, как тонна кирпичей... Кстати, Алдерни нечего делать при вашем отце. Я иногда думаю, что он мечтает о такой власти, чтобы стоять за сценой и дергать за веревочки марионеток.

В тот момент это мнение мне показалось довольно сомнительным. (Мне еще многому предстояло учиться.) — И вот с тех пор, как я перешла на сторону вашего отца, — продолжала Оринда, — я уже не так прислушиваюсь к Алдерни. А раньше я привыкла делать все, что он предлагал. Мы всегда так делали. Деннис и я. Алдерни говорил нам: на политической сцене произойдет то-то и то-то. И почти всегда он оказывался прав. А сейчас я много времени провожу с вами и с вашим отцом...

Вам покажется смешным, но я почти уверена, что он ревнует!

Мне это не показалось смешным. Я видел, какое сильное впечатление производил отец на каждую женщину в Хупуэстерне. Начиная от злоязычной Лаванды и кончая сотнями других. Меня бы не удивило, если бы ревность, будто хвост кометы, летела за ним по всему избирательному округу. Правда, ему были нужны мужские голоса так же, как и женские. И я наблюдал, как он держался на тактичном расстоянии от жен.

Алдерни Уайверн вышел из машины, стоявшей у обочины, и в агрессивной позе стоял на тротуаре, уперев руки в боки и глядя на Оринду.

— Пожалуй, я подойду к нему и поговорю, — решила она.