Вой гудка и визг тормозов привлек внимание некоторых обитателей домов, и они вышли посмотреть. Но поскольку аварии фактически не произошло, а Оринда встала и пошла, их любопытство быстро иссякло.

Хоть раз Ушер Рудд со своими объективами прозевал реальную сенсацию, где не надо ничего выдумывать.

Отец, Мервин, Фейт и Лаванда вышли из дома для престарелых, где с блеском провели беседу, и в ужасе заохали, увидев окровавленную Оринду.

Платка из сумки явно не хватило. Горькие слезы просто катились по щекам, почти умыв их.

— Что случилось? — разгневанно обратился ко мне отец. — Что ты сделал?

— Ничего! выпалил я. — Я имею в виду... ничего.

— Джордж, Бенедикт спас меня, — встала на мою защиту Оринда...Не могу поверить... — Голос прервался. — ... Алдерни... Алдерни... уд... ударил меня.

— Что?

Мы все посмотрели на дорогу, где Уайверн по-прежнему стоял в боевой готовности. И если Оринде пришлось объяснить мне эмоции, которые кипели в нем, то отец все понял мгновенно. Возмущенный, он зашагал туда, где виднелся бывший лучший друг, явно не испытывающий угрызений совести. Отец громко бросил ему вызов. Слов мы не слышали. Тот, взмахнув кулаками, ответил с такой же яростью.

— Бенедикт, — попросила меня еще более огорченная Оринда, — идите остановите его.

Ей легко говорить «остановите». Это два взрослых мужчины, а я... Ноя быстро пошел к ним и успел схватить отца за руку, занесенную для удара.

Уайверн ждал атаки, презрительно усмехаясь. Невероятно.

— Убирайся, черт возьми, не стой на дороге, — резко повернувшись, вне себя заорал отец.

— Пакт! — крикнул я. — Вспомни пакт!

— Что?

— Пакт, — повторил я. — Не трогай его, отец... папа... не бей его.

Убийственная ярость исчезла из его глаз, будто он проснулся.

— Он хочет, чтобы ты ударил его, — воскликнул я. Не знаю, как я это понял. Но я был уверен. Что-то подсказывала его поза. Он стоял на месте, не делая никаких движений. Но у меня сработала интуиция, понимавшая язык тела.

Он нарывался на драку. Ему надо было причинить отцу вред. Любой вред. И не в последнюю очередь неблагоприятную известность накануне дня выборов.

Отец пустыми глазами посмотрел на меня, прошел мимо и направился к «рейнджроверу». Я повернулся, чтобы идти за ним. Но тут Уайверн схватил меня и повернул к себе лицом. Его никогда не улыбавшаяся физиономия сейчас мгновенно исказилась в жестокой злобной усмешке. Если он не сумел добиться желаемого от отца, он вырвет это у сына. Я не учился ни боксу, ни карате.

Но у меня от природы быстрая реакция и благодаря верховой езде и лыжам инстинктивное чувство равновесия. Уайверн мог вкладывать весь свой вес в кулаки, но я нырял и увертывался. И два неистовых удара в лицо, которые уложили бы меня на обе лопатки, не попали в цель. Я сосредоточился только на том, чтобы устоять на ногах.

Он швырнул меня на стену из круглых камней высотой до плеча, отгораживавшую тротуар от палисадника. А я вывернулся из его хватки и просто побежал. Моя цель — не победить в каких-то битвах, а сдержаться и убежать.

Я слышал, как Уайверн догоняет меня, и видел, как отец с вновь проснувшимся бешенством спешит ко мне на помощь.