К 1950-м литературный мир счел, что лучшая книга Фаррелла уже написана: романиста чтили за опубликованную двумя десятилетиями ранее трилогию «Стадс Лонигэн» (Studs Lonigan), но последующие его книги не произвели особого впечатления. Однако Фаррелл вовсе не собирался покорно уходить во тьму забвения и в 1958 г. взялся за свой наиболее честолюбивый замысел – цикл нескольких романов (первоначально он собирался написать от трех до семи книг, но в одном интервью похвалялся, что дойдет до 25) под общим названием «Вселенная времени» (The Universe of Time). Для того чтобы на этот фантастический проект хватило энергии, Фаррелл прибегал к наркотикам. Амфетамины помогали ему продержаться ночь напролет, подчас он работал 20 часов, даже 24 часа подряд, не снимая заношенную пижаму и усыпая номер отеля, где он жил, листами бумаги. Затем требовался валиум, чтобы снизить темп, унять тревожность и уснуть.

То было безумное и не слишком-то счастливое существование, покуда Фаррелл не повстречал Клео Патурис, журнального редактора, которая стала спутницей его жизни и взяла на себя заботу о писателе. Биографу Роберту Лэндерсу Клео говорила, что Фарреллу «требовался кто-то, чтобы сказать: “Пора завтракать”, “Пора обедать” и так далее». С ее помощью Фаррелл прекратил принимать наркотики – по крайней мере временно, потом он вернулся к ним, но уже в меньших дозах и не так откровенно. У него сложился нормальный режим.

Обычно Патурис поднималась в 6.30 и готовила Фарреллу завтрак: апельсиновый сок, кукурузные хлопья с ломтиками банана и английский кекс. Пока он ел, она принимала душ и одевалась, а затем он провожал ее от квартиры на Манхэттене до автобусной остановки. Всякий раз он стучал в заднюю дверь автобуса, окликал Клео по имени и посылал ей воздушные поцелуи, на которые она, к изумлению других пассажиров, исправно отвечала. Патурис приезжала на работу к 7.45, а в 8.30 уже отвечала на первый телефонный звонок Фаррелла – он звонил ей не менее шести раз в день. В десять часов он садился за работу и писал до 17.00, часто забывая об обеде. Вернувшись домой, Патурис готовила и прибиралась на кухне. По вечерам писатель занимался своей корреспонденцией, а Клео читала газету.

[136]

В ноябре 1945-го Поллок с женой и коллегой – художницей Ли Краснер перебрался из Нью-Йорка в маленькую рыбацкую деревушку Спрингс на востоке Лонг-Айленда. Краснер надеялась, что, вытащив Поллока из города, положит конец его пьянке, и она оказалась права: не то чтобы Поллок вовсе завязал, но без приятелей и постоянных вечеринок он реже ударялся в запой и снова начал рисовать. Несколько прожитых в Спрингсе лет оказались самыми счастливыми и продуктивными в его жизни.

Спал Поллок обычно долго, переваливал за полдень. «По старой привычке живущих на 8-й улице я сплю весь день, а работаю по ночам, хорошенько напившись, – сообщил он заехавшему в 1950 г. репортеру. – Точно так же и Ли. Иначе нас соседи перестанут уважать»

Ли, правда, вставала несколько раньше, чтобы прибрать в доме, навести порядок в саду и немного поработать над своими картинами, пока муж еще спал. Чтобы его никто не побеспокоил, с телефона снимали трубку. Около часу дня Поллок спускался к традиционному завтраку – кофе с сигаретами, а затем уединялся в сарае, который превратил в студию. Он сидел там до 17.00 или 18.00, потом выходил, угощался пивом и вел Ли на прогулку вдоль берега. Вечером они ужинали, часто приглашали к себе кого-нибудь из соседей или заглядывали к ним в гости (Ли тщательно отбирала среди соседей тех, кого считала «подходящей компанией» для своего мужа, кто оказывал на него положительное влияние). Поллок не прочь был бы засидеться допоздна, однако в деревне развлечений мало, а потому пить он стал меньше, а спал чуть ли не по 12 часов в сутки.