Со дна старого, сломанного сундука она достала стёртый точильный камень, щётку и косынку.

Наутро у Фэт-Фрумоса кончился срок службы. Старуха должна была дать ему одного из коней и отпустить его с богом. За обедом она вышла в конюшню, вынула сердца у семерых коней, чтобы спрятать их в тощего трёхлетнего жеребца, у которого все рёбра торчали.

Фэт-Фрумос встал из-за стола, и старуха позвала его в конюшню выбирать коня. Кони без сердец были чёрные и лоснящиеся: трёхлетний жеребец с семью сердцами лежал в углу на куче навоза.

— Я этого беру, — сказал Фэт-Фрумос, указывая на тощего жеребца.

— Да как же так, прости господи, ты что, зря работал? — возразила хитрая старуха. — Почему не взять то, что тебе полагается по праву? Выбирай одного из этих красивых коней… любого отдам.

— Я этого хочу, — настаивал Фэт-Фрумос на своём.

Старуха, как одержимая, заскрежетала зубами, но потом крепко закрыла рот, похожий на испорченную мельницу, чтобы не истечь желчью, переполнившую её чёрную душу.

— Ладно, бери, — вымолвила она наконец.

Он вскочил в седло, положив палицу на плечо, и полетел молнией, как ураган средь вихрей пыли. Песок пустыни будто бежал по его следам.

Девушка дожидалась его в лесу. Он посадил её на коня позади себя и помчался дальше.

Ночь окутала землю своей прохладной тьмой.

— Спину жжёт, — сказала вдруг девушка.

Фэт-Фрумос оглянулся. Сзади нёсся высокий зеленоватый шквал, и неподвижные глаза, похожие на угли, прожигали красными, как пламя, лучами тело девушки.

— Бросай щётку, — сказала она.

Фэт-Фрумос послушался. За ними сразу же вырос тёмный, дремучий лес, весь трепетавший от шороха листьев и воя голодных волков.

— Вперёд! — крикнул Фэт-Фрумос коню, летевшему в ночной мгле, подобно демону, подгоняемому проклятиями. Бледная луна проносилась меж серых облаков, как светлое видение средь туманных пустых снов.

Фэт-Фрумос летел дальше и дальше.

— Спину жжёт, — повторила девушка, сдерживая стон, будто долго заставляла себя терпеть.

Фэт-Фрумос обернулся и увидел большую серую сову, у которой блестели лишь глаза, красные, как две молнии, скованные тучей.

— Брось точило, — приказала девушка.

Фэт-Фрумос бросил. И вдруг выросла из земли прямая серая скала, неподвижная, как окаменевший от страха великан, головой упирающийся в облака.

Фэт-Фрумос рассекал воздух с такой быстротой, что ему казалось, будто он низвергается с неба в какую-то бездонную пропасть.

— Опять жжёт, — сказала девушка.

Старуха просверлила скалу и прошла сквозь неё, превратившись в струю дыма, передний конец которой горел, как уголь.

— Брось косынку, — сказала девушка.

Фэт-Фрумос послушался.

Они увидели за собой большое озеро, В его светлых, прозрачных глубинах купались серебристая луна и огненные звёзды.

Фэт-Фрумос услыхал длинное заклинание и взглянул на облака. В двух часах пути, далеко в небесной выси медленно парила под голубым сводом полночь с медными крыльями.

Когда обезумевшая старуха доплыла до середины озера, Фэт-Фрумос бросил в облака свою палицу, она ударилась о крылья полночи. Камнем свалилась полночь на землю и жалобно прокаркала двенадцать раз.